В тот вечер Макс еще спал, набираясь сил перед ночной сменой, когда вернулся Ман-По. Братья делили спальню на двоих и ночевали на стоявших бок о бок койках, в то время как отец размещался в другой спальне. Макс так уставал на работе, что спал плохо и беспокойно, особенно летом, когда атмосфера сгущалась, тяжелела и напитывалась влажными жаркими испарениями. Он ненавидел лето с его вечной жарой, духотой и частыми грозами и ждал «прохладного» сезона как избавления. Но более всего его выбивали из колеи гром и молнии, вызывавшие у него страх и нездоровое возбуждение.

Вот и сегодня, когда в комнате ближе к ночи сконцентрировались духота и влажность, он испытал нечто вроде приступа клаустрофобии. Казалось, каждый вдох давался ему с большим трудом, а сердце то и дело замирало, словно отказываясь биться. Более того, им овладело чувство, будто окружающее пространство сжимается вокруг него.

Доносившиеся из гостиной болтовня и громкое чириканье канарейки, словно пытавшейся перекричать беседующих, разбудили Макса, вырвав из тяжких объятий нисколько не освежившего его сна. Несколько минут он лежал на койке без движения, прислушиваясь к разговору и силясь разобрать, о чем идет речь. Наверняка обычный пустой треп, подумал он. Ман-По рассказывает отцу всякие глупости, чтобы хоть немного развлечь его. Но потом таксист услышал упоминание о полицейских машинах, оклеенном запрещающей лентой месте происшествия, любопытной толпе — и навострил уши.

Подождав у двери, пока отец шаркающей походкой не удалился на кухню, Макс повернул дверную ручку и вошел в гостиную.

Ман-По сидел на краю софы, раздвинув ноги на манер борца сумо, так что его пухлый живот свешивался между бедрами. Перед ним на кофейном столике лежали фотоснимки. Привычная картина, так как фотография являлась его хобби. Сейчас Фон-младший занимался тем, что передвигал снимки по поверхности стола, раскладывая их в определенном порядке. Макс прошел к столику и, встав у брата за спиной, бросил взгляд на снимки.

Ман-По повернулся и с улыбкой посмотрел на брата. Таксист, снисходительно улыбнувшись в ответ и положив руку на его плечо, склонился над аккуратно разложенными фотографиями. В следующее мгновение ему вспомнились злая мачеха и темный чулан, где она его запирала, и он улыбнулся себе под нос. Ласково погладив брата по уродливой голове, Макс подумал, что эта женщина все-таки расплатилась за то зло, которое причинила им всем. И в этом не могло быть никаких сомнений.

Мэнн заехал в морг, хотя было уже довольно поздно. Он знал, что Кин Так на месте и обязательно откроет. И в самом деле, не успел детектив поднести палец к кнопке звонка, как дверь распахнулась и перед ним предстала взволнованная физиономия санитара.

— Инспектор! Отличная новость! Нам достался почти совершенно целый труп. Только пальца на руке не хватает. — Кин Так провел Мэнна в прихожую, а оттуда — в анатомический зал. — Всего обнаружены две новые жертвы. — Помощник патологоанатома открыл один из холодильников, извлек черный пластиковый мешок и расстегнул молнию. — Вот одна из них, вернее, ее ноги, рассеченные в щиколотке, колене и бедренном суставе. Явственно видны следы заморозки.

— Что думает патологоанатом? Женщина европейского типа?

— Если судить по изгибу передней части бедра и длине конечностей, это, несомненно, европейка.

— Какие-нибудь отметины или знаки на теле есть?

— Да, вокруг щиколоток. Мы было подумали, что это травмы, связанные с рассечением, но потом выяснили, что ей крепко связали ноги, а после смерти волокли куда-то за эту веревку и подвесили вниз головой. Сзади на ногах остались потертости вследствие волочения. — Санитар перевернул ноги, чтобы Мэнн мог это обозреть. — Мы отправили прилипшие к телу инородные частицы на анализ.

Детектив осмотрел ноги, задержав внимание на отполированных ногтях. Кто-то, прежде чем убить девушку, озаботился сделать ей педикюр. При всем том ноги у жертвы были худые, а кожа — дряблая.

— По моему мнению, — произнес Кин Так, выводя Мэнна из состояния задумчивости, — больше смотреть у этой нечего. Но другая… Другая, скажем так, значительно от нее отличается… — Он вернул останки первой жертвы в холодильник, после чего извлек второй мешок, положил на каталку и отвез в центр комнаты, где находился секционный стол.

— Эта в хорошем состоянии. — Помощник судмедэксперта расстегнул молнию.

Полицейский помог достать из мешка и разложить на столе части тела второй жертвы, а именно: ноги, руки, торс и голову. Последняя определенно принадлежала тонкой в кости белой женщине, обладавшей светлыми кудряшками и веснушчатым лицом.

— Неужели не заморожена?

— Нет.

Мэнн опустил глаза и осмотрел руки жертвы с отличным маникюром и столь же тщательно обработанные пальцы ног.

— На ней хоть что-нибудь было?

— Только распятие. Однако на теле обнаружены частицы животного происхождения. Мы пока не определили, что это такое.

— Как ты думаешь, сколько времени прошло с момента смерти?

— Около двадцати четырех часов.

— А какова предположительно причина смерти?

— Удушение посредством лигатуры. Иначе говоря, толстой веревки с узлом сбоку. — Он продемонстрировал соответствующие следы на трупе. — Возможно, имело место повешение. Надо сказать, что при этом у жертвы едва не оторвалась голова.

— Тело после смерти передвигали?

— Да. Но сначала оно пролежало в каком-то холодном месте часов шесть. Как минимум. Потом его оттуда унесли.

— Что еще?

Совместными усилиями перевернули тело.

— Множественные кровоподтеки и след от прижигание каленым железом на левой ягодице.

Мэнн осмотрел ожог.

— Такое впечатление, что на ней пытались выжечь букву «F». Еще какие-нибудь особенности?

— Следы от игл. — Кин Так повернул руку, чтобы показать точки проколов на сгибе локтя. — Ждем результатов токсикологической экспертизы. Похоже, однако, что она кололась героином. Догадайтесь, инспектор, что мы еще узнали…

Детектив заметил, что санитар просто умирает от желания рассказать об этом, хотя до сих пор как-то умудрялся это скрывать.

— Этот человек… убийца… — Маленькие руки санитара подрагивали от радостного возбуждения, а улыбался он так широко, что стали видны десны. Счастливый щенок, да и только. — Ему нравится наблюдать, как его женщинами овладевает смерть… Овладевает смерть, улавливаете?.. То есть он любуется их смертными судорогами и не спускает с них глаз, пока не начинается трупное окоченение.

— Я понял. Анализ на ДНК брали?

— Бессмысленно. В мешке, где лежали трупы, все перемешалось, а также имело место сильное загрязнение. Взгляните лучше вот на это. Только что прислали по факсу ваши детективы.

Он протянул Мэнну фотографию. На снимке, напоминавшем кадр из плохого рекламного ролика, красовалась призывно улыбающаяся молодая женщина с большим ртом, пухлыми розовыми губами и светлыми волнистыми волосами, облаченная в блестящие обтягивающие шортики.