Так что и артиллерией всякого рода, и авиацией все нужные рубежи были давно облетаны, реперы пристреляны, оставалось только подать команду.

Она и была подана, и все намеченные места были незамедлительно накрыты артогнем и пробомблены очень серьезно, а войска, предназначенные для удержания противника в границах, сразу же выдвинулись на намеченные рубежи. То есть все было сделано наилучшим образом.

Но ни к чему не привело. Как выяснили в скором времени разведчики, улкасы от обстрелов и бомбежек не пострадали, потому что в ущельях их и не было. То есть они там сосредоточивались еще накануне, это неопровержимо показывала воздушная разведка. Еще вечером были там, а на рассвете, когда свиры открыли огонь, улкасов в ущельях не оказалось. Они, как известно, спустились на предгорье совершенно в другом месте – на клине Ком Сот, где никакого удобного спуска не было, напротив, крутейший горный кряж, казалось, совершенно не давал возможности передвижения и спуска даже одному человеку, не то что множеству людей. Предположить подобные действия заранее было бы совершенно нелогичным – и это, естественно, всерьез не рассматривалось, и даже в шутку – тоже. Однако именно так и произошло.

Каким способом, как, что, почему – до сей поры никто не мог представить; сходились на мнении, что это можно будет понять, только побывав на территории улкасов и исследовав пути, которыми они пользовались. Но до этого было, как всем казалось, очень далеко.

И вот – совершенно неожиданно – если не вся тайна, то во всяком случае немалая часть ее оказалась раскрытой или хотя бы приоткрытой: выяснилось, наконец, каким способом улкасы попали на клин Ком Сот. Прорыли туннель: очень просто, и никакого волшебства. Однако это выглядело даже не самым главным.

Потому что сразу же напрашивался вывод: туннель является дорогой с двусторонним движением; раз удобный путь на территорию противника обнаружен – им надо как можно быстрее воспользоваться и навязать улкасам войну уже на их, а не на своей территории. Как выразился, узнав о событии, сам Вершитель:

"Вбить этот клин Ком Сот им в глотку или пониже – так глубоко, чтобы достало до самого их сердца".

Дело теперь казалось простым, предстояли, по сути, действия чисто технические: создать программу по проведению военных операций, опирающихся на использование туннеля и направленных на захват плацдарма по ту сторону Кольцевого хребта, создав, ввести ее в Стратегический блок ГПК, получить готовую диспозицию и действовать до полной победы.

Этому и было посвящено, собственно, нынешнее заседание Высокого Совещания: раз уж необходимо выполнить формальность – для выработки и загрузки в ГПК получить одобрение ВС, – не станем терять времени и соберемся на полчаса, ну, на час от силы…

Никто не ожидал – и Вершитель, пожалуй, меньше всех, – что вместо формального голосования произойдет, мягко выражаясь, дискуссия и что участниками ее, яростно оппонируя один другому, станут два видных государственных сановника.

Началось все совершенно благополучно. Полевой Военачальник выразил мнение профессионалов, сказав:

– Поскольку мы получили теперь надежный выход в горы, то все, что мы должны делать –.это не терять времени. Загнать на Клин столько войск, сколько может там поместиться, и, проведя подготовку как можно быстрее, ударить. По имеющимся данным, наш Проект наработал уже достаточно много живой силы для осуществления эффективной атаки. Нужен лишь приказ Главкома.

Военачальник откинул голову и как бы свысока обвел уверенным взглядом участников Совещания.

– Мнения? – Этим словом Вершитель разрешил начать дискуссию.

– Во что, по прикидкам военных, это обойдется? – немедленно поинтересовался Главноуправляющий финансами страны.

– Мы останемся в рамках военного бюджета, – уверенно ответил Полевой Военачальник. – Будет некоторый перерасход по статье о перевозках войск, поскольку придется прокладывать дополнительные дороги и в большей степени использовать аграфлот, но это с лихвой перекроется экономией по статьям строительства новых и усиления имеющихся полевых укреплений по всей линии границы. Скорее всего мы даже сэкономим нечто – еще и потому, что получим возможность закончить войну куда быстрее, чем предполагалось, и обойтись меньшими потерями; а следовательно, придется меньше выплачивать полевых денег и еще меньших расходов потребуют пособия семьям погибших. Вас устраивает такой расклад?

– Вполне, – ответил удовлетворенный финансист.

– Геномедики? – спросил Распорядитель.

– На сегодня преобразовано уже шестьдесят пять процентов намеченного состава. И если события будут развертываться так, как предполагают военные, то вряд ли возникнет настоятельная необходимость доводить работы до конца. Тем более, что – это конфиденциально – довести цифру до планировавшейся нам в любом случае не удастся по той причине, что часть материала, предназначенного для имплантации, к сожалению, хранилась не лучшим образом и теперь вряд ли пригодна к использованию.

– Это возмутительно! – сказал Полевой Военачальник и даже сделал движение, словно собираясь ударить кулаком по столу; однако остановил кулак в двух пальцах от столешницы, поскольку здесь право стучать кулаком было лишь у самого Мору. – Не воображайте, что сможете недодать нам солдат! Сколько запланировано – столько мы и должны получить. И по-лучим-м-м!

Это "м-м-м" он тянул бы, наверное, еще долго, если бы геномед не поспешил дополнить свое сообщение:

– Об этом никто и не думает. Я имел в виду, что в случае начала массовых боевых действий мы сможем получать достаточно много нужного материала, совершенно свежего, прямо от похоронных команд на местах боев. Не забывайте, что мы можем использовать материал, изъятый из тел противника с таким же успехом, как и наш собственный. Если же массовых деиствий не будет, тогда и в самом деле смогут возникнуть перебои в поставках личного состава.

– Ваше обещание принято к сведению, – кивнул Вершитель Мору. – Сколько времени потребуется на выработку программы? Директор ГПК, ваше мнение?

– Ну, я полагаю, если сосредоточимся – три дня. Похоже, все ожидали куда большего срока – самое малое неделю мог затребовать директор, а то и две.

Так что ему даже поаплодировали, хотя и сдержанно. Однако тут и начались неожиданности.

– Я считаю, мы должны отнестись к обсуждаемой теме крайне серьезно! Тут не место и не время завоевывать популярность!

Реплика эта принадлежала не кому-то там, чьи заявления можно с легкостью пропускать мимо ушей. Нет, вырвались эти слова изо рта весьма уважаемого, а многими даже и почитаемого веркома Гумо.

– Я не понимаю… – начал было ГПКомпьютер-щик.

– Что ж тут понимать? Три дня – это не просто несерьезно. Это – не побоюсь слова – преступно! Программа должна быть отработана до мелочей, тридцать раз проверена – и военными, и другими, обязательно нашей Службой – и только тогда введена в ГПК. Наша Служба, со своей стороны, готова принять в разработке программы самое деятельное участие, потому что именно мы обладаем наибольшим объемом нужной информации. Не забудьте, что это наши силы, десант ОСС, овладели туннелем и охраняют его по сей день. Так что мы весьма заинтересованы в максимально эффективном использовании выгод возникшего положения! Две недели – вот реальный срок; это не с потолка взято – перед тем как ехать сюда, я проконсультировался с нашими программистами, и единое мнение выглядит именно так: если мы хотим застраховаться от любых ошибок – две недели, и ни днем меньше!