И, наконец, я понял, что был неправ. Видение все же дало мне подсказку. Даже не то, что подсказку — мне буквально указали, что нужно сделать, чтобы спасти Рязань!

Н-да…

Рискованно задуманное мной предприятие — смертельно рискованно.

Но, понимая, что в моих руках ключ к спасению города — и возможно к победе над монголами в принципе! — разве могу я поступить как-то иначе, и не пойти на этот риск?! Ответ мне точно известен…

Нет, не могу!

Как же предательски ярко светит луна в эту ночь… В вышине нет ни единого облачка, и густо усеянный звездами небосвод вкупе с полной луной заливают землю белесым, призрачным светом, отражающимся от снега. Жутковато… Жутковато было бы даже просто прогуливаться в эту ночь по чистому полю, не подкрадываясь к лагерю многотысячной орды!

Впрочем, окажись я один в поле в зимнюю ночь, мне было бы не менее страшно. Просто страх был иного толка — страх мистический, страх пугающих мыслеобразов и фантазий, что неминуемо преследовал бы меня своими сюрреалистическими картинками, стремительно размывая грань между реальностью и миром выдуманных призраков… Но я-то не один, вовсе нет! Нас четверо!

А впереди, за стеной отвесно склонненых к нам надолбов, забылась в тревожной дреме стоянка целых трех тумен. То есть тридцать тысяч татар — может, чуть меньше, но не намного! И коли дозорные окажутся чересчур бдительными, или кто-то из поганых невовремя проснётся и решится выпытать, куда идут четверо нукеров, почему не спят — дело может кончиться плохо. Даже наверняка оно кончится плохо…

…- Егор, мы ведь вчера все обсудили. Вы с Микулой отправляетесь к князю Юрию Всеволодовичу…

Подняв вверх руку с раскрытой ладонью, я прервал речь удивленного и немного настороженного Кречета, после чего обратился ко всем собравшимся у костра — к слову, все тем же, с кем вчера мы уже обсуждали дальнейшую судьбу «дружины»:

— Братья, я был не прав. Неправ потому, что не знал, что у поганых есть огненное зелье, кое они добыли в далеком Китае. И нет, это не «огненная вода густа», что мы уже успели увидеть в действие. Это гораздо более страшное оружие…

Собравшиеся заметно напряглись, бросив друг на друга пару быстрых, обеспокоенных взглядов, но я уже поспешил продолжить:

— Но это и хорошо — для нас хорошо. Потому как поджечь горшки с жидкой огнесмесью просто бы не получилось. Потому как пришлось бы долго колоть их, и во множестве, чтобы вызвать сильный пожар. А это привлекло бы внимание поганых — да и вызванный нами пожар можно было бы потушить. Но китайское огненное зелье — оно горит совсем иначе. Оно…

Я немного запнулся, размышляя, чем бы заменить слово «взрывается», после чего выдал следующее:

— Будет достаточно поджечь хотя бы один горшок с огнесмесью, чтобы сгорели все они! А без этого китайского зелья я уверен — поганым не взять Рязань. По крайней мере, не отозвав от Переяславля Субэдэя с его ополовиненными туменами. Однако коли тот снимет осаду с города, то и владимирскую рать будет возможно провести на помощь Рязани тайными лесными тропами! Нужны лишь дружинники из местных, кто их знает… Гонца к Юрию Всеволодовичу послать нужно обязательно — но может статься, что все решится уже здесь. А потому я остаюсь — в том числе потому, что только я знаю, как поджечь зелье.

Выслушав меня, Кречет задал только один вопрос:

— Сон?

Я утвердительно кивнул, и дядька больше ничего не сказал — а вот лицо Ждана приняло крайне недоверчивое выражение. Коловрат же, явно заинтересованный моими словами, поспешил уточнить:

— А как ты хочешь сжечь зелье?

Я пожал плечами:

— Способ только один. Этой же ночью, пока поганые не возобновили обстрел, я проберусь в лагерь в половецком одеянии. В сопровождение я могу взять лишь двух, самое большое трех человек. Большой отряд, да даже десяток вороги заметят наверняка, а вот малая сторожа может и проскользнет между дозорами… Кроме того, возможно, нам придется какое-то время провести в самом лагере в поисках хранилища запасов огненного зелья. Наверняка оно не очень удалено от пороков — а зайти я хочу от реки, со стороны города. Да, противник наверняка внимательно следит за подступами со стороны Рязани — но пытаться пройти сквозь лагерь еще опаснее… Я бы пошел один — но хранилище с зельем наверняка надежно охраняют. Так вот охрану нужно будет хотя бы отвлечь, дать мне запалить хоть один фитиль, чтобы там все рвануло к хренам собачьим!

На последних словах мои верные соратники невольно заулыбались. При этом наиболее заинтересованное выражение приняло лицо Коловрата, в глазах которого заплясали веселые огоньки. Решив немного поумерить оптимизм боярина, я продолжил с максимальной твердостью в голосе:

— Однако, други, важно понимать — все, кто пойдут со мной в лагерь, назад уже не вернутся. Взрыв…

Тут я запнулся, оговорившись, и невольно смущенный вопросительными взглядами товарищей, после чего продолжил:

— Вспышка пламени будет мгновенной — и каждый, кто окажется рядом с хранилищем зелья, мгновенно погибнет. И нет — предупреждаю твой вопрос, дядя — не пойти я не могу. Ибо только мне известно, как нужно правильно поджечь горшки с китайской огнесмесью — я видел во сне ее действие. Мне идти — наверняка!

Кречет, вопреки мои ожиданиям, не стал спорить или отговаривать, а ответил спокойно — и в тоже время очень твердо:

— Значит, и я пойду с тобой.

Я было открыл рот, чтобы возразить — но встретившись взглядом с глазами дяди, осекся. Он принял решение с той же решительной твердостью, что и я — и менять его не собирался. Мне осталось лишь склонить голову и благодарно улыбнуться:

— Спасибо.

— Я пойду!

Коловрат, промедливший всего пару секунд, свою кандидатуру выдвинул крайне горячо, буквально закричав! Видимо, стало стыдно за мгновение слабости…

— Нет, боярин, негоже тебе идти с нами. У нас с дядей в жилах течет и степная кровь, и худо-бедно за половцев мы сойдем. А вот ты — нет. Ты чистый рус… И ты, Микула, также пойти не сможешь.

Я жестом руки остановил попытавшегося было встать здоровяка-северянина.

— Ты настоящий батыр и не можешь не привлекать внимания, мой друг. А это — самое худшее для нашей задачи.

— Без меня вам не обойтись.

— Не обойтись!

На невеселую улыбку Ждана я ответил столь же мрачной ухмылкой. Но действительно, без бродника, у которого настоящий талант к диверсионным операциям, к тому же в совершенстве владеющего половецким и действительно похожего на смуглого степняка больше прочих в нашей дружине, я поиск порохового склада поганых просто не представлял. А вот Евпатий, как видно, никак не может успокоиться — вскочил на ноги и принялся страстно, горячо меня убеждать:

— Я знаю половецкий не хуже прочих. А что ликом чистый рус — так кто в темноте ко мне будет приглядываться, особенно если надеть одеяния степняков?! И потом, разве так отличны половцы от нас? И разве среди них не встречаются светлые ликом мужи, рожденные от похищенных и обращенных в полон русских дев? Зато клинок мой точно лишним не окажется!