Продавец ответил с таким выражением лица, что можно было и не спрашивать:

«Клиентов с такими внешними данными за одну ночь приходит очень много. Несколько десятков».

Ёнчжэ почувствовал страшную головную боль. До сегодняшнего раннего утра он совсем не сомневался в том, что в исчезновении Серён замешан идиот из сто второго дома. А теперь у него абсолютно не было никакого повода подозревать его. Все это ему совсем не нравилось. Он почувствовал непонятную обиду. Ему было неприятно, а от неясности становилось не по себе.

Он ещё раз прошёлся по дороге на набережной вдоль озера. Сходил к съёмным квартирам, в Нижнюю деревню и школу. Всё было без толку. Не нашлось ни одного ребёнка, который видел бы Серён после школы. Не было ни одного человека, с которым она дружила бы. Дети говорили, что Серён была «изгоем для всей школы». В изостудии, куда она ходила в течение пяти лет, девочка тоже была одинокой. Вчера она даже не пришла на занятия. Водитель сказал, что Серён не поехала в студию, сказав, что будет отмечать свой день рождения.

В результате расспросов он выяснил только одно: Серён в его мире и Серён в мире вокруг были абсолютно разными. Серён, которую он знал, была уменьшенной копией своей мамы. Упрямая, хитрая и очень дерзкая. А для других людей она была очень замкнутой. Старалась не находиться в поле зрения учителей и других детей, пряталась и не хотела ни с кем иметь дела. Все её описывали немного по-разному, но сходились в одном: она – глупая девочка-одиночка.

Из телефона Серён он узнал только одно: за последние три месяца она ни разу никому не позвонила. И два последних года тоже мало чем отличались: она звонила только маме или домой. Ёнчжэ переполнял гнев. Гнев не по отношению к Серён, а к Хаён. Их дочь стала такой из-за того, что та была занята подготовкой к разводу. Дочь у Ёнчжэ должна была быть принцессой, а не изгоем.

В результате своих поисков он понял, что Серён не было здесь, и начал рассматривать другие версии, пользуясь методом исключения. Для этого он составил список всех возможных вариантов, включая даже самые невероятные. Сначала он позвонил тестю. И сразу услышал неприятные слова:

«Теперь ты и ребёнка бьёшь и бросаешь?»

«Я не бил и не бросал».

«Тогда почему спрашиваешь у нас о ней?»

«Если Серён находится у вас втайне от меня, то это похищение. Я думаю, вы знаете об этом».

«Подумай, куда бы ты пошёл на месте Серён, – голос тестя сильно дрожал. – Ночью пришёл бы сюда один? Знает ли вообще Серён, где находится наш дом?»

Ёнчжэ положил трубку. Продолжать слушать было ни к чему. Как и сказал тесть, Серён ни разу не была в доме родителей матери. Серён также не была в доме родителей Ёнчжэ, потому что они умерли ещё до рождения Серён, оставив ему огромный кусок земли в наследство. Он был единственным сыном в третьем поколении, поэтому больше родных у него не было. Последнее место, куда он позвонил, была автобусная компания. Единственным общественным транспортом, который раз в час приезжал сюда, был городской автобус. Водитель не мог бы не запомнить девочку с очень густым макияжем и в белом платье, садящуюся рано утром в автобус. Но ни один из водителей её не видел. Теперь он мог быть уверен в том, что Серён не покидала деревню.

Ёнчжэ прекрасно знал, что он должен теперь делать. Сначала он позвонил в свою клинику и сказал, что его несколько дней не будет на работе. Там работали опытный управляющий и врач, и они без проблем справятся без него несколько дней. Конечно, пациенты, которые записались к нему, будут недовольны, но Серён была для него на первом месте. После звонка он пошёл в полицию заявить о пропаже ребёнка. Он не был уверен, что полицейский поисковый отряд будет работать как надо. Даже и желания его дожидаться не было. Поэтому он сам распечатал объявления о пропаже, расклеил их по всей деревне и организовал поисковый отряд. Двадцать местных жителей и две обученные собаки, которых он специально доставил на вертолете с тренировочной базы. Он сформировал две группы: первую отправил к озеру, а вторую – с согласия начальника управления дамбой – в сторону причала.

Начальник был единственным человеком, с которым здоровался Ёнчжэ. Их знакомство началось два года назад, когда начальник со своей дочерью посетил клинику Ёнчжэ. Зубы его дочери были как у шимпанзе. Ёнчжэ исправил её зубы за сущие гроши, хотя это стоило несколько миллионов вон, рассудив, что близкое знакомство с чиновником среднего звена может ему когда-нибудь пригодиться. Но в реальности оно ни разу не принесло ему пользы. Каждый год, когда он решал вопросы с компанией, управляющей дамбой, по поводу арендной платы за жильё или по поводу мелких жалоб жителей квартир, начальник оставался в стороне. Сегодня, когда он дал ему ключ от причала, Ёнчжэ, наконец, получил компенсацию за лечение зубов. Он поспешил сделать дубликат, так как больше не собирался выпрашивать ключ у этого наглого типа.

Поисковая операция продолжалась до вечера. Девочка словно сквозь землю провалилась: они ничего не нашли ни в деревне, ни на улицах, ни на набережной, ни на причале, ни даже на склоне у озера. Поискам сильно мешал дождь, который шёл два дня подряд. Выпало такое количество осадков, которое могло полностью размыть всё вокруг. Ёнчжэ нашёл только одну вещь – деревянный ящик, лежавший под полом в загоне на ферме. На дне ящика был постелен розовый плед, к которому пристало много шерсти. Рядом стояли пустая миска и пакетик с кошачьим кормом.

Розовый плед Ёнчжэ знал очень хорошо. Серён болезненно любила его. Таскала везде с собой: дома, в детском саду, во время путешествий. Он был для неё незаменим, как рука или нога. Когда она пошла в школу, она носила его с собой в мешке. Эту привычку Ёнчжэ не смог «исправить». Бил, наказывал, но ничего не помогало. Если он насильно отнимал плед, то её глаза становились как у сумасшедшей, она падала и не могла дышать, надо было сразу везти её в больницу. После третьего припадка Хаён, страшно дрожа, пригрозила ему: «Если ещё раз дотронешься до её пледа, я убью себя вместе с Серён». Поэтому Ёнчжэ уступил. Не из-за угрозы, он просто хотел не смерти дочери, а только её «исправления». Потом однажды плед исчез. Он поверил словам Хаён, что Серён сама его выбросила. Он и представить себе не мог, что теперь он лежит под полом на ферме.

Ёнчжэ был уверен, что этот ящик служил убежищем для кота, который неожиданно прошлой ночью появился на подоконнике Серён. И был уверен, что Серён втайне от него ухаживала за ним. Иначе вряд ли бы кот появился у её окна. Розовый плед не просто так лежал в загоне. Значит, Хаён тоже обо всём знала. Он ясно мог представить себе, о чём думали Серён и Хаён, растя котёнка. Наверняка думали, что они другие и отличаются от мужчины, который убил мать-кошку топором и закопал живьём двух её котят. Он был уверен, что они считали себя выше его в нравственном отношении. Он встал, выпрямляя напрягшуюся от злобы спину. Ёнчжэ был потрясён, узнав о новом предательстве двух женщин. Однако плед он оставил на месте, чтобы кот вернулся, ничего не опасаясь. Когда он найдёт Серён, то у неё на глазах убьёт его. Кот был в списке под номером два. Номером один был тот, кто спрятал Серён.