– Антиквара загрузили в машину и повезли в больницу Великих Лук, – сообщила подруга. – Не стали ждать прибытия «скорой помощи». С минуты на минуту вернутся туристы из Невеля. Официальная версия – Вадим Алексеевич по пьянке долго искал приключений на свою голову, наконец нашел и успокоился. Хорошо, что на этом свете. Ты что тут сидишь? Бли-ин! Раму картины чуть не сломала! Поднимайся самостоятельно, я картину поднимать буду. Нет! Не шевелись. Сначала я дверь открою, этот шедевр занесу, а потом уже ты заползай. И на фига тебе полотенце? Зачем ты его из номера Дятлова украла? Урка! Если он выживет, тебе придется отвечать.

Я молча снесла оскорбление, так же молча поднялась и вошла в номер после того, как туда прошествовала подруга с картиной. Схватив с каминной полки ключи, я старательно заперла замок на два оборота. На большее их не хватило. Наташка громко фыркнула, бросила картину на кровать и заявила, что не намерена сидеть в заточении, тем более, что Ольге требуется скорая психологическая помощь друзей.

Выпуская подругу из комнаты, я фыркнула еще громче. И невольно закашлялась.

Как чувствовала! Далеко не святая троица – Наташка, Ляна и Ольга заявились ко мне минут через сорок. Учитывая время на дорогу и сборы, Ольга прошла курс реабилитации нервной системы за очень короткое время. Период относительного одиночества я использовала с максимальной пользой.

Во-первых, спрятала картину. Для сохранности завернув ее в два махровых полотенца, свое и дятловское, положила под матрас на аккуратную кучу собственных шмоток. Так портрету будет комфортнее. И положила в изголовье кровати, рассудив, что голова – самая легкая часть тела – произведению искусства не навредит. Но в надежности этого «сейфа» быстро разуверилась. Интуиция подсказывала, что за этим полотном гоняется не один человек. Специалист Рожков определенно прав – помимо художественной ценности, в картине имеется загадка. Я сунула картину в большой пластиковый пакет, выгребла все свои и Наташкины запасы лейкопластыря, предназначавшегося для столетней борьбы с намозоленными участками ног и другими ранами, а заодно решила принести в жертву два шарфа. Один мой, другой Наташкин – все по справедливости. Шарфы привязала к каркасным перекладинам кровати, осторожно уложила на них пакет и на всякий случай прикрепила пакет к внутренней стороне матраса. Правда, пришлось изрядно потрудиться. Было ужасно тяжело. С одной стороны, кровать вплотную подходила к стене, с другой – мешала тумбочка, сдвинуть которую я не смогла в силу ее неподъемности. Рококо базировалось на тяжеленном материале – ДСП. Пришлось разбирать кровать. Зато картина улеглась очень аккуратно.

Во-вторых, и да простит меня господин Дятлов, я, напялив на руки два тонких целлофановых пакета, успела обследовать его барсетку. Пистолет с готовностью вывалился из нее сам. Прямо на палас, заставив меня вздрогнуть от глухого стука своего падения. Антиквар прибыл в пансионат на отдых вооруженным. Возможно, это укоренившаяся привычка всегда и везде быть в полной боевой готовности. Профессия, так сказать, обязывает. В то, что с помощью пистолета он добывает исторические ценности, не верилось. Скорее всего, просто боялся нападения вымогателей, ибо для них он являлся не меньшей по значению ценностью. Справившись с испугом, я продолжила поиски того, что меня интересовало – какого-нибудь ключика к тайне. Визитки сразу отложила в сторону, массивную ручку, как мне показалось, с золотым пером, лежавшую в коробочке, – тоже. Над бумажником немного задумалась, но, решив, что «дело» уже сделано, бесстрашно его открыла. Деньги из принципа не пересчитывала, пластиковые карты вообще не вынимала. А на маленькие иконки Спасителя и Божьей Матери перекрестилась, попросив прощения за грех. Наверное, еще никто не осенял себя крестом рукой в целлофановом пакете. Особый интерес привлек маленький ежедневник, но записи в нем были такими непонятными, что я решила не морочить голову. Не долго думая, сгребла все, что вытащила, назад в барсетку – ничего интересного. При этом пистолет никак не желал укладываться с удобствами – так, чтобы барсетка закрылась. А в дверь уже ломились приятельницы. Рассудив, что моей кровати достаточно картины, пистолет сунула под матрас Наташке, в изножие, а барсетку закинула в шкаф – до лучшего, более свободного от посетительниц времени. Интересно, появится ли у подруги чувство защищенности от негативных обстоятельств? Как-никак, будет оружие под ногами.

Открыв дверь, не сразу поняла, чем вызвано настороженное любопытство троицы. Оказалось – полиэтиленовыми пакетами. Ляпнула в оправдание первое, что пришло в голову – руки замерзли. И в доказательство подула на них, делая вид, что пытаюсь согреть дыханием.

– Я думала, ты их кремом намазала, а пакеты для усиления эффективного воздействия, – хлопая ресницами, сказала Ляна. – Только время для этого не очень подходящее выбрала.

Я тут же застеснялась и подтвердила ее правоту, сославшись на то, что после визита к антиквару уж очень хотелось умыть руки, а вода сушит кожу. Но перед ними как-то неудобно выглядеть белоручкой.

– А выглядеть бестолковкой удобно! Ну так выглядывай… выгляди. Тебе идет. – Наташка казалась расстроенной. – Где картина?

– Ушла, – пожала я плечами. – Наверное, на реставрацию рамы.

Лица у всех троих забавно вытянулись.

– В чем дело? – кротко поинтересовалась я. – Можно подумать, она в первый раз исчезает. Причем, из запертой комнаты и при закрытых окнах.

Все трое уселись, кому где нравится. Наташка – на свою кровать, придавив своим весом несчастный пистолет и не догадываясь, на чем сидит. Ляна облюбовала стул, а Ольга – мою кровать, заметив, что необходимо дополнить обстановку еще одним стулом. Только он будет другой расцветки.

– Ольга решила подарить картину Рожкову, – сообщила Ляна. – Наталья предложила посоветоваться с тобой.

– Ага, – глубокомысленно отметила я, – значит, до этого момента первым кандидатом на приобретение картины был Дятлов. Он невольно выпал из общего количества претендентов. Еще не известно, что скажет следователь. Оль, а тебе не приходило в голову, что кто-то намеренно подводит к решению избавиться от картины?

Все молчали. И тогда я спросила, давно ли Ольга знакома с антикваром.

– Со вчерашнего дня. Его привез мой заместитель… Покойный Вениамин.

– Значит, Дятлов картину вообще не видел и знал о ней только по рассказам Вениамина?

– Ну да. Веня и уговаривал меня избавиться от портрета как источника нервотрепки, продав его за хорошие деньги. Дятлов готов был его приобрести. Но мне почему-то казалось, что пользы от этой сделки не будет. Кощунственно предавать картину второй раз. Ведь не зря же именно я на нее наткнулась. Подожди… Кажется, я начинаю понимать. Ты думаешь, что именно Вениамин подпольно работал «двигателем» этого портрета?

– Думаю. И занимался он этим уже давно. Но вчера и сегодня с перетаскиванием портрета кто-то другой постарался. Перенял, так сказать, эстафетную палочку у твоего покойного заместителя. Вот он, наверное, удивился! Перед смертью.