Теперь здесь будет новый властитель. Другой мужчина, которого Римильда зовет мужем. Человек иного характера, иного склада. Понравится ли ему тут? И, если уж на то пошло, понравится ли он Дауфу?..

– Деточка, не сиди у камина, ты же заснешь! – Калев вошла в комнату и тут же приступила к исполнению обязанностей – захлопотала вокруг Римильды. – Ты сама себе не простишь, если не поговоришь с Фрилом сегодня, так что вставай и раздевайся – сейчас ванна будет готова.

– Ты сама доброта, Калев, – зевнула Римильда.

– О нет, я сама практичность. Дрожь берет при взгляде на запачканный дорожной грязью подол твоего платья. Кажется, оно испорчено непоправимо.

– Из-под копыт лошадей летит грязь, знаешь ли… – напомнила Римильда. – Здесь Англия. Грязь, зима.

– Знаю, знаю.

Под привычное воркование Калев Римильда освободилась от надоевшей дорожной одежды и забралась в теплую ванну, где едва не заснула – усталость, накопившаяся за время путешествия, давала о себе знать.

Калев помогла ей вытереться, высушила волосы и подала одно из любимых домашних платьев – темно-красное, винного оттенка, подбитое горностаем и украшенное затейливой вышивкой по краю подола, воротника и рукавов. Надев его, Римильда окончательно почувствовала себя дома. Калев застегнула у нее на шее одно из чудом сохранившихся украшений. Хотя почему чудом? Это было бронзовое ожерелье в виде венка из дубовых листьев. Работа красивая – но и только. За такое не выручишь даже цены бронзы, что пошла на его изготовление.

– Ты выглядишь как настоящая королева, девочка моя, – удовлетворенно кивнула Калев.

– Мне важно быть дома, а не быть красивой. – Римильда уже в который раз пожалела об отсутствии зеркала. Но столь дорогой и столь бесполезный предмет был продан одним из первых, когда подступила нужда.

– Теперь у тебя есть муж. Ты должна быть красивой для него, – напомнила Калев. – Леди Марианн никогда даже из комнаты не выходила, не приодевшись и не уложив волосы.

– Калев, для Танкреда я и так хороша. Вернее, не я, а мое приданое в виде графства.

– Если ты думаешь, что этот рыцарь польстился лишь на твои земли, ты глубоко ошибаешься. Его сокровищницы хватило бы на то, чтобы скупить половину земель в Южной Англии. Не было никакой необходимости жениться на тебе.

Удивленная, Римильда повернулась к няне:

– Что ты имеешь в виду? Откуда ты это взяла?

– То, что перед твоей красотой никто не устоит, будь он самым знатным человеком в стране? Или то, что лорд Танкред богат, как десяток королей, вместе взятых?

Римильда рассмеялась:

– Ах, Калев! Танкреду де Фонтевро необходима крепость, чтобы обосноваться в Англии. Не девушки его волнуют, но каменные стены замка и земли, что простираются за этими стенами. Ты же знаешь это сама. И даже если он может скупить землю, он не может купить титул. Теперь он граф Мобри, а не безвестный французский рыцарь, второй сын небогатого дворянина, шевалье де Фонтевро. Он не пал жертвой моих прекрасных глаз. Это сделка. И за время нашего супружества он ни разу не пришел в мою спальню и не сделал попытки овладеть мною.

– Тебя это огорчает? – хитро прищурилась Калев.

– Меня это удивляет, – отрезала Римильда. – Впрочем, спишем все на тяготы пути. Через некоторое время, думаю, вопрос решится сам собой. А пока не стоит и задумываться об этом, у нас полно проблем. Идем, Калев, я умираю с голоду.

Хотя Римильда сделала вид, что ее не волнует такое пренебрежение со стороны мужа, а Калев в ответ притворилась, что поверила хозяйке, тем не менее леди была уязвлена таким поведением графа.

В обеденном зале был жарко натоплен камин, а вокруг стола сновали слуги, накрывая скромную трапезу. Все они кланялись Римильде и приветствовали ее радостно, сияя улыбками. Видя такой прием со стороны своих людей, Римильда еще больше растрогалась. Как хорошо возвратиться домой – и как хорошо, что есть куда возвратиться!

Она уселась в кресло, и тут же, словно из-под земли, возник Фрил.

– Госпожа! Я так рад, что вы снова здесь…

– Я тоже очень рада, Фрил, – тепло улыбнулась Римильда. – И рада, что Дауф стоит, как стоял, а не лежит в развалинах и не захвачен жадными соседями. Скажи, кого поблагодарить за это чудо? Думаю, тебя?

Управляющий даже немного смутился.

– О, что вы, леди Римильда! Это заслуга всех жителей. После вашего отъезда мы все усердно распространяли слухи.

– Вот как! Слухи? – Римильда терялась в догадках.

– Да. Сначала о том, что ваш брат призвал вас в Святую землю, чтобы вы разделили с ним радость обладания новыми владениями и немного развеялись. Затем – что вы прислали нам весточку о скором возвращении. Что граф Мобри вернется, осиянный славой, привезет с собой несметные богатства и множество храбрых воинов прибудет вместе с ним и с вами.

– И что же? – с интересом спросила Римильда. – Эти слухи подействовали?

– Как видите, миледи. Нас ни разу не попытались атаковать. Правда, однажды в гости заявился барон Крег. – Фрил скривился. – Он потребовал открыть ворота; я отказался, ссылаясь на ваш приказ, однако сам вышел к нему. Барон пытался подкупить меня, чтобы я впустил его в замок, утверждая, что когда вы возвратитесь, то непременно сочетаетесь браком с достойным соседом, а значит, он все равно что хозяин здесь.

– Быстро же он забыл оскорбление! – Римильда покачала головой. – Я думала, он раньше весны не явится. И уж точно не явится один.

– О, поверьте, он ничего не забыл. Просто думал, что я никчемный дурак, – улыбнулся управляющий. – Я выслушал его и сказал, что вы велели никого в замок не пускать, а граф Мобри грозился проучить всякого, кто нарушит границы его владений. Наверное, я говорил убедительно, так как барон откланялся и больше не тревожил нас своими визитами. Я опасался, что вы не вернетесь, миледи. – На лице Фрила появилась тень беспокойства. – Если бы от вас не было вестей по весне, все поняли бы, что слухи – это ловкий обман. И тогда замок взяли бы штурмом за неделю. У нас ведь нет воинов.

– Теперь есть.

Фрил нахмурился и нерешительно произнес:

– Позвольте вас спросить?

– Конечно. – Римильда подозревала, о чем пойдет разговор. Вернее, о ком.

– Ваш супруг, граф Мобри… – Видно было, как трудно дается Фрилу задача называть своим господином чужого человека, а не того, чьего возвращения он ожидал. – Он ведь норманн.

– Он в первую очередь храбрый рыцарь и достойный человек, Фрил, – утешила верного слугу Римильда.

– И его люди, они все тоже норманны, – настаивал на своем Фрил.

– Не все. Среди них есть и саксы, и уроженцы других земель. Кто только не воюет в Святой земле. Кажется, многие из них просто не знают, откуда они родом. И я надеюсь, что Дауф станет для них домом.