Он уже не запрашивал докладов у штурмана о глубине и «высоте» над грунтом. Морская карта с обозначением глубин и течений лежала перед ним. Отслеживая маршрут, командир владел полной информацией о параметрах движения своей подлодки. Более всего его сейчас интересовали доклады акустиков. А именно информация о двух целях, висящих на хвосте у «Барракуды».

«Десять часов. Мы идем на восток с малошумной скоростью ровно десять часов, – посмотрел он на циферблат наручных часов. – Пора скорректировать курс».

– Боцман, право на курс сто тридцать.

– Есть право – курс сто тридцать…

«Барракуда» плавно повернула вправо и легла на новый курс.

До края шельфовой плиты и до приличных глубин, способных укрыть советскую подлодку от преследователей, оставалось сто шестьдесят миль. Или двенадцать часов хода малошумной скоростью в пять узлов.

Субмарина вероятного противника не отставала. Более того, она постепенно нагоняла, подбираясь на дистанцию уверенного выстрела. Фрегат типа «Оливер Хазард Перри» приотстал, но в целом сохранял курс, по которому пыталась уйти от преследования «Барракуда». Трижды наши акустики классифицировали шумы низколетящих вертолетов и самолетов.

«Вот и противолодочная авиация пожаловала. Плохо дело, – качнул головой командир. – Кажется, мы серьезно влипли, трехрогий якорь им в толстую кишку…»

Они действительно влипли, так как спустя полчаса те же акустики зафиксировали активный режим работы ОГАС – опускаемых гидроакустических станций.

– Работают как минимум четыре вертолета, – поступил доклад вахтенного.

Штурман немедленно сделал отметки на карте, а командир приказал подкорректировать курс…

Все находившиеся на Центральном посту молча поглядывали на капитана первого ранга. Никогда до сегодняшнего дня экипаж не попадал в такую аховую ситуацию. Всяко случалось в походах на более старых подлодках: и контакты с ударными противолодочными группировками, и игра в «кошки-мышки» с американскими субмаринами, и противостояние подо льдами Арктики, и состязания под водой в скорости… Но все это происходило вдали от границ вероятного противника. Здесь же – в реальной близости от Северной Америки – дело здорово осложнялось. Янки всегда ревностно относились к появлению представителей советского Военно-морского флота у своего побережья. До такой степени ревностно, что были не прочь применить оружие против нарушителя их извечного спокойствия.

Впрочем, в реальную атаку невидимого врага никто из экипажа советской подлодки не верил. Ведь тактику слежения друг за другом потенциальные противники отрабатывали и практиковали десятилетиями. Все обходилось, за исключением нескольких случайных трагедий, когда субмарины, маневрируя, допускали столкновения.

Никто не верил в реальную атаку. И, тем не менее, она произошла.

Из поста акустиков поступил очередной доклад. Побледнев, вахтенный офицер продублировал:

– Командир, акустики классифицировали пуск двух торпед.

– Дистанция пуска? – тут же уточнил тот.

– Около трех миль.

– Лево руля! Выпустить имитатор! Машинам стоп!..

Идя по инерции, «Барракуда» приступила к левому развороту. Выполнить его она не успела.

– Вахтенный, не спать! – прорычал командир. – Дистанция до торпед?!

– Дистанция полторы мили! – отозвался вахтенный. – Быстро сокращается!

– Штурман, курс на подлодку противника?

– Один-восемь-ноль.

– Курс один-восемь-ноль!

– Есть…

Лодка медленно заканчивала разворот на боевой курс. Вахтенный озвучивал сокращавшуюся дистанцию до торпед:

– Одна миля. Девять кабельтовых. Восемь…

Опытный командир понимал, что увернуться «Барракуда» не успеет. И тогда, схватив микрофон, он прорычал:

– Носовой отсек, приготовиться к торпедной атаке!

– На боевом, – доложил штурман. – Вражеская субмарина прямо по курсу.

– Готовы! – послышался голос командира БЧ из носового отсека.

– Пли!

«Барракуда» вздрогнула от выхода из аппарата торпеды.

– Дистанция?

– До торпед противника три кабельтовых, два…

– Выпустить аварийно-сигнальный буй!

Вахтенный офицер сорвал предохранительную крышку и нажал на красный колпачок кнопки.

Ушел ли красно-белый буй к поверхности – никто понять не успел. Корпус субмарины здорово тряхнуло, со стороны носовых отсеков послышался взрыв. Свет на Центральном посту дважды моргнул и потух.

– Осмотреться по отсекам! – крикнул в микрофон командир. – Боцман, рули на всплытие!

Однако никто из подчиненных его команд выполнить не успел – раздался второй, еще более мощный взрыв, за которым последовали непривычный шум и грохот. Это ломались переборки отсеков прочного корпуса.

Двигатели прекратили работу. Принимая воду в первый и второй отсеки, «Барракуда» продолжала двигаться по инерции с угрожающим дифферентом на нос. Спустя несколько секунд подлодка ударила по дну носом, пропахала корпусом рыхлый грунт и остановилась с большим правым креном. В ее носовой части зияли два отверстия с рваными краями…

В середине 1984 года наша разведка засекла странное поведение американских кораблей и вспомогательных судов над шельфовой плитой восточного побережья штата Мэн. Вначале они собрались у точки, расположенной на полсотни миль восточнее Бостона. Затем, выполнив несколько галсов, переместились еще на пятнадцать миль к востоку и встали на якоря.

Советское военное руководство не стало особенно напрягаться по данному поводу – наши надводные и подводные корабли к тому моменту не пропадали и не тонули, а ушедшая в секретный поход «Барракуда» должна была объявиться только через три недели.

Напрасно разведка добивалась разрешения на посылку в интересующий район парочки военных кораблей. «Нам нет дела до поисково-спасательных операций американского флота», – следовал один и тот же ответ.

А когда новейшая советская подводная лодка не вернулась с важнейшего задания, время было упущено – названный разведкой район опустел и в спешке отправленные на поиски подлодки ничего не нашли.

Атлантический океан; точки № 2-6; борт подводной лодки сверхмалого класса «Барракуда». Настоящее время

Двое с половиной суток пути до точки № 2 пролетели незаметно. За первую ночь я прилично отдалился от американского побережья, довернул на север – к точке № 2 и впервые за последние трое суток поднялся на глубину семи метров, произведя подзарядку аккумуляторных батарей. Это было сделано вовремя, ибо срок пребывания на большой глубине с работающим двигателем подходил к предельному.

По сложившейся привычке каждые два-три часа я водружал на голову наушники и прислушивался к звукам моря. Однако все мои опасения были напрасны: в разгар летнего сезона прибрежные воды штатов Флорида и Джорджия буквально кишели яхтами, катерами, круизными лайнерами. Услышать мою малютку в подобной какофонии звуков было делом немыслимым, потому я имел возможность заниматься своими делами: напрягал фантазию в приготовлении пищи из стандартного бортового запаса или валял дурака на кровати. В итоге я великолепно отдохнул, отоспался, вдоволь наслушался разнообразной музыки, просмотрел с десяток фильмов и даже дочитал начатую месяц назад книгу…