Парень снова заплакал.

– Отомстить хочешь? Что ж, есть способ.

Пакистан, Пешавар

17 февраля 2015 года

За последнее время полковник успел сделать многое. Он провел полтора дня на Кархану-маркет, где впитывал новости, неповторимые словосочетания, характерные для тех людей, которые выучили язык урду не по книжкам, а на улице, переняли его от родителей. Это было необходимо, чтобы сойти за своего.

У полковника были хорошие документы на имя Абдулхана Кадыра, уроженца Карачи. В его паспорте стояли отметки о длительном пребывании в Дубае. Все это плюс знание языка нахин, пусть и не идеальное, давало понять, кто он есть. Обычный пакистанский гастарбайтер, который длительное время работал на стройках в Персидском заливе.

Таких даже не тысячи, а миллионы. Этим объясняется не лучшее знание как нахина, так и родного урду. Урду он просто немного подзабыл, а нахин никто и не знал хорошо. Это был язык гастарбайтеров. Они учили его уже там, в Саудовской Аравии, Дубае, других богатых нефтью монархиях.

Почему он вертится здесь? Варианты могут быть самые разные. Допустим, Абдулхан Кадыр решил стать борцом за веру. Теперь он ищет людей, которые помогли бы ему встать на джихад. Когда полковнику предложили поставить в паспорт сирийскую или иорданскую визу, наводившую на еще большие размышления, он решительно отказался. Перебор, хорошо и так.

Если у него будет сирийская виза, то она покажет, что Абдулхан вовсе не новичок-неофит, только делающий первые шаги на пути Аллаха, а уже бывалый боевик. Его могут начать спрашивать, где он воевал, в каком джамаате, с какими братьями, кто у них был амир. Первый же неверный ответ может закончиться перерезанным горлом.

Так что лучшая легенда состоит в том, чтобы держаться как можно ближе к истине. Он не джихадист, а всего лишь интересующийся. Сам пока еще не решил. Лучшая добыча для вербовщика, но поймать его на неправильном ответе почти невозможно.

В Дубае он бывал не раз, а с кем работал на стройках – вопрос, не имеющий смысла. Гастарбайтеров полно. Они приезжают из самых разных стран, часто без документов, говорят на своих языках. Как проверишь? Дополнительным козырем должно было быть то, что он знал нахин. За пределами региона немногие им владели.

Он спрашивал лишь о ценах и ни за кем не следил. Несмотря на внешнюю хаотичность, рынок имеет свою четкую структуру. Всегда надо помнить, что за каждым твоим движением следят десятки глаз.

Полковник просто ходил, приценялся к товарам, купил себе новую теплую куртку. Он питался в местных дуканах, прислушивался к разговорам, но не подавал виду, что что-то понимает. Наконец-то утром второго дня Абдулхан Кадыр услышал то, что ему было нужно.

Кархану-маркет – торговая улица в Пешаваре, самый крупный рынок в городе. Здесь везде понаставили морских контейнеров, все дома переделали, нижние этажи отвели под магазины, верхние – под склады. Нужный ему человек сидел в одном из таких вот контейнеров. Он вроде как починял обувь, но делал и еще кое-что.

– Салам алейкум! – сказал полковник, заходя внутрь.

Чернявый горбоносый человек оторвался от колодки с обувью. Он внешне походил на еврея, что здесь было очень даже небезопасно, но на самом деле был армянином, принявшим ислам. Его предки бежали сюда во время резни армян в Турции. Починка обуви была не единственным и не главным источником его заработка.

– Ва алейкум, уважаемый! – Армянин оторвался от своего дела. – Что привело столь почтенного человека в мою скромную лавку? Желаете починить обувь?

Полковник перед визитом сюда переоделся и теперь выглядел вовсе не как правоверный мусульманин. Скорее как бандит, которых тут хватало.

– Нет, мне порекомендовали вас как хорошего каллиграфа.

Это выражение полковник услышал в одном из дуканов.

Лицо армянина почти не изменилось, но взгляд стал очень внимательным.

– Люди говорят разное.

– Да, но братья должны помогать друг другу, верно?

Армянин покачал головой.

– Не приписывайте меня к братьям. Я не один из них. Что вам нужно?

– Пропуск.

– Какой?

– На федеральную территорию.

Армянин отложил молоток и заявил:

– Это подсудное дело.

Вместо ответа полковник достал тонкую пачку евро. Именно евро, а не долларов. Американская валюта вызывала здесь понятную настороженность, а вот европейская намекала на то, что ее обладатель как-то связан с наркомафией.

– Но и весьма прибыльное, – заметил гость.

Армянин жадно посмотрел на банкноты.

– Хорошо.

– Сколько времени надо?

– Два дня.

– Хорошо.

Полковник отсчитал пять банкнот и вдруг порвал их пополам.

– О, Аллах!..

– Это за пять пропусков. – Полковник положил на стол половинки банкнот и фотографии. – Сделаешь, получишь оставшиеся. Имена выбери сам. Мне сказали, что ты можешь делать как настоящие. Если возьмешь деньги и закажешь пропуска в печатной мастерской, то мои друзья придут сюда и объяснят тебе, что это была ошибка. Ты все понял?

Армянин зло посмотрел на гостя, но ничего не сказал. Наркомафия, кто же еще?! Кидать их и в самом деле чревато.

На следующий день полковник, уже переодетый как правоверный, сел на автобус, едущий в город Дарра Адам Хель. Это на юг от Пешавара, ближе к Афганистану.

В этом городе жили и работали оружейники. Аналогом ему в какой-то мере могло служить хорватское Загорье, где во времена холодной войны делали оружие для бандитов, орудующих по всей Европе, да кое-какие места на Филиппинах.

В Дара Аллам Хель можно было купить только что сделанное оружие, аналогов которого не было вообще нигде – причудливые комбинации «АК-47», «G3», «ФАЛа», «БРЕНа», «Энфильда», других оружейных систем. Все делалось буквально на коленке, с помощью примитивных станков и распродавалось тут же. Лавки, набитые самыми разными стволами, стояли прямо в центре города. Оружие местные жители продавали так же запросто, как рис и лепешки. Покупатели тут же и опробовали его, поэтому казалось, что в городе идет нескончаемая перестрелка. Стреляли в воздух. О том, что пули где-то падают, никто и не думал.

Туристов здесь почти не было – очень опасное место. Покупатели в город заезжали самые разные, от представителей Талибана, закупающего дешевые «АК-47» для своего воинства, до лавочников из Карачи, приобретающих автоматы ради самозащиты.

Вообще если брать ситуацию в Пакистане в целом, то страна, когда-то создавшая ядерное оружие, теперь весьма уверенно катилась под горку. В нулевых годах такого не было, а сейчас стал нормой религиозный рэкет.

Выглядел он примерно так. Несколько выпускников медресе, расположенного в долине Сват, приходят к торговцу и говорят: «Плати закят», то бишь налог на джихад. Если бедняга отвечает, что он не мусульманин, то ему заявляют: «Вот и отлично. Тогда плати джизью». Это тоже налог, но уже на неверных.