Извините, — поморщился я и, высвободившись, наконец, из корней, прошелся по дворику перед флигелем.

— Что стряслось-то вообще? Ко мне посыльный от Вяземского явился, якобы меня срочно вызывают в резиденцию. Но я только зря скатался…

— Отвлекающий маневр, — невесело усмехнулся я, перебивая его. — Вяземский был со мной.

— И, судя по твоей физиономии, вы не коньячок распивали под разговоры о дамах?

— Вы проницательны, Аркадий Францевич. Вам бы в сыщики.

— А остальные-то куда девались?

— Люди губернатора арестовали Демьяна и Раду. Насчёт остальных… Сам не знаю, надо проверить.

Путилин нахмурился.

— Арестовали? За что? Впрочем, давай-ка для начала в дом вернёмся, не на улице же такие разговоры вести. Может, заодно встретим кого-то из домочадцев…

Он первый направился в сторону дома, и я, напоследок ещё раз просканировав окрестности магическим зрением, догнал его уже возле крыльца.

— Лилия Николаевна, кстати, оставалась здесь? — спросил я.

— Нет, насчёт неё я как раз спокоен. Я захватил её с собой, подвёз до университета по дороге в резиденцию.

Мы прошли в дом. Внутри тоже никого не оказалось, хотя двери были не заперты.

— Заходи, кто хочешь, бери, что хочешь… — пробормотал Путилин.

Наши шаги в пустом гулком коридоре звучали как-то неестественно громко и тревожно. На подоконнике валялись оставленные стекольщиком инструменты и лежал уже вырезанный, но не вставленный фрагмент стекла для одной из фрамуг. Похоже, старичка тоже выгнали, не дав даже собрать вещи. Статский советник тоже обратил на это внимание, и даже остановился у окна, окидывая задумчивым взглядом опустевший двор.

В коридоре было холодно, почти как на улице — рабочих разогнали, и теперь уже, даже если удастся вернуть их, починить отопление за сегодня они вряд ли успеют. Придётся ночевать во флигеле Демьяна или же греться в одной из комнат, в которых сохранился камин.

Впрочем, о чём это я. Сомневаюсь, что этой ночью мне вообще доведётся поспать.

— Так что у вас с Вяземским? — без предисловий спросил Путилин.

— Он требовал выдать Беллу. Она работала на него, была информатором в ячейке «Молота Свободы».

Сыщик удивлённо присвистнул, но ничего не сказал.

— Ну, по крайней мере, это он так думал, — продолжил я. — Потому что весьма удивился, когда я рассказал ему о том, каким Даром обладает Белла, и что он и сам, скорее всего, попал в паутину её гипноза.

— Немудрено. Такие, как она, стараются применять Дар незаметно, и очень редко попадаются. Но он поверил тебе?

— Думаю, да. Но от этого не легче…

— Да что стряслось-то? Говори, как есть. Мы ведь давно условились — никаких больше секретов.

Я вздохнул и действительно вывалил всё сразу.

— Дело дрянь, Аркадий Францевич. Мы с ним заехали в церковь к отцу Серафиму. Священник мёртв, церковь сгорела. Белла сбежала. А сам губернатор взбесился окончательно. Раду и Демьяна он, по сути, взял в заложники. И теперь требует, чтобы я сделал для него кое-что. Выступил наёмным убийцей.

Путилин выслушал на удивление спокойно, лишь поигрывая желваками. После изрядной паузы спросил:

— И кого именно он требует устранить?

— Орлова. Арнаутова. И Беллу. Всех, кто замешан в этой истории с готовящимся покушением на императора.

— То есть заговор действительно существует? И Вяземский был в курсе?

— Он считал, что контролирует ситуацию с помощью Беллы. И собирался предотвратить покушение в последний момент, повесив его потом на Орлова. Потому что Арнаутов изначально — человек Орлова, и был внедрён в местную ячейку «Молота Свободы» для провокации… Уф, там такое змеиное гнездо, честно говоря, я и сам с трудом понял, кто кого хотел подставить и для чего.

— Зато я, кажется, начинаю понимать… — кивнул Путилин, выудил из карман пустую курительную трубку и машинально сунул её в уголок рта, стиснув зубами костяной мундштук. — Вяземский, сколько я себя помню, бодается с Демидовым. В основном из-за казённых заказов, однако, кажется, есть и какие-то личные причины.

Опомнившись, он вынул трубку изо рта и раздраженно постучал ею по подоконнику, вытряхивая несуществующий табак.

— В общем, желание Демидова и Вяземского подбросить друг другу свинью вполне понятно. Мало того — они сейчас грызутся сильнее, чем когда либо, дело доходит уже до откровенных саботажей, прямых столкновений между личными дружинами. В прошлом году был грандиозный скандал с целым железнодорожным составом эмберита, который исчез, как будто сквозь землю провалился. Демидов напирает на то, что Вяземский сорвал поставки. Вяземский — что состав был ограблен на территории Уральской губернии…

— И новый скандал Вяземскому не нужен?

— Это… Мягко сказано, Богдан. Конечно, Вяземский — по-прежнему один из самых богатых и влиятельных нефов в империи. Однако он слишком неуживчив. Союзников у него нет. Даже с ближайшим соседом вон умудрился разругаться вдрызг. И уже давно ходят разговоры о том, что Демидов подгребёт под себя не только весь Урал, но и все земли к востоку от него. Мешает этому только то, что сделать это он может только с одобрения Романова. Хотя бы молчаливого.

— И вот Романов решил проехаться по стране… — задумчиво кивнул я. — И здорово задержался у Демидова.

— Угу. На месте Вяземского я бы тоже занервничал. Впрочем, мы отклонились от темы. Так какого чёрта он привязался к тебе? У него и без того полно головорезов, которым можно поручить это дело.

Я пожал плечами.

— Сложно сказать. Думаю, он считает, что я чего-то недоговариваю. И что, раз мы с вами поймали Беллу, то и в поисках Арнаутова и прочей шайки продвинулись гораздо дальше. Ну, и вообще… Я думаю, что и вы под угрозой.

— Да неужто?

— Раз он решил устранить всех, кто был причастен к заговору, то логично будет заодно зацепить всех, кто о нём знал хоть что-нибудь. Да и вообще всех, кто со мной связан. Я удивлён, как вы-то в засаду не угодили, когда отправились к нему в резиденцию.

— Может, и попал бы, — заговорщически усмехнулся сыщик. — Если бы я правда туда отправился.

— То есть… Как?

— Да вот как-то так. Мне с самого начала эта история со срочным вызовом к Вяземскому показалась очень подозрительной. И сам этот старик, явившийся с донесением, слишком уж старался вытянуть меня из дома. Поэтому я и захватил с собой Лилию. Будто чувствовал, что ей здесь может что-то угрожать. За твою-то братию я не