Чем дольше совещались священники, тем сильнее дергался Чурба. По его земле топталась прежде веселая, а сейчас притихшая толпа, и пахла она не угодливостью, а угрозой. Внутренний голос призывал Чурбу покаяться, не сходя с места и не дожидаясь, пока христиане обернутся львами и сожрут его живьем. Если рассказать, как на него давили, заставляли совершить грех, останется слабая надежда на их милость. Злокозненный план можно повесить на еврея, которого, похоже, линчуют хоть так, хоть этак. Чурба видел в окне бледное лицо Берты и понимал, что ей пришло на ум то же самое.

Пока Чурба упивался уксусом, полог шатра раскрылся. Строго один за другим появились четверо священников. Образовав полукруг, они взялись за руки и запели «Ближе к Тебе, мой Боже».[32]От имени всех заговорил Хетроу Локк, самый звонкоголосый:

– Друзья! – (В церкви от его речей обычно дрожали витражи.) – В этом скромном месте, в этом крошечном уголке Онондаги подтвердилась сегодня истинность Библии. Из чрева самой древности явилось нам ископаемое – сей поверженный исполин и в кончине своей могуч так, что покарает любого циника, буде таковой среди нас объявится. Приветствуем же тебя, творение камня, явленное нам со страниц Книги Бытия. Прости нас, о Господи, что потревожили долгий покой слуги Твоего. Сия эксгумация есть счастливейшая случайность, плод честного труда, в коем не было намерения оскорбить Тебя. Наш брат Уильям Ньюэлл затеял раскопки, дабы найти колодец, из коего польется вода. Вместо этого, Господа, Ты позволил Уильяму и всем нам припасть к драгоценной воде вечной жизни. Мы ведаем, Господи, в сердце своем: пожелай Ты утаить сие чудо окаменелой плоти, Кардиффский исполин остался бы непотревоженным. Мы веруем, что сие открытие не случайность, но явление Божественной воли. Твой исполин шагнул к нам из чудотворных времен. Пусть же все, кто лицезреет его безмолвную силу и величие, поразмыслят над своим собственным коротким и опасным странствием сквозь дни и годы нашего времени. И пусть каждый из детей Твоих вспомнит благословенный наказ Твой. Приветствуем тебя, Кардиффский исполин!

– А что же лозоходец? – раздался в толпе голос – Вешаем еврея или как?

Вместе со всеми Чурба преклонил колена, закрыл, как все, глаза и набрал горсть рыхлой и столь нежданно благословленной земли. После он велел Джейн Клостер переписать табличку на «ПЯТЬ МИНУТ – ОДИН ДОЛЛАР. ПОЖАЛУЙСТА, БЕЗ ИСКЛЮЧЕНИЙ».

Вертикалы глядят пристально, но что они видят? Сначала их глаза – сдвоенный страх, потом – лужи любви. Бросают цветы и ждут ответа. У меня ничего для них нет. Довольно вспоминать время без цвета. Я в двух мирах, Исток, и что? Где Джордж, он должен объяснить?

Преподобный Локк отозвал Чурбу Ньюэлла в сторону. Погладил по голове:

– Я вижу по твоему лицу, что сие внимание заставило онеметь твои чувства, Уильям.

– Надо закопать эту штуку обратно. Пусть лежит в своем склепе.

– Возможно, когда-либо в будущем. Ныне же твой исполин достоин предстать перед людьми. В том его Божественное предназначение.

– Я открыл для себя и своей семьи банку со змеями.

– Напротив. Сие создание – наша победа над змеями. Столь сохранный, он напоминает нам о славе Воскресения. Но есть одна загвоздка.

– Какая загвоздка, преподобный?

– Как бы тебе сказать? Исполин пропорционален. Под сим я понимаю, что все его члены соответствуют друг другу. Будет естественно и понятно, если и скрытые его части окажутся соизмеримой величины.

– Хрен с яйцами?

– Пенис и мошонка, да. Неестественно велики.

– Ой, и правда! – воскликнул Чурба. – Представляю, каково ему было таскать что ни день в штанах такую шишку. Но наверное, в те времена ихним женщинам меньшего и не надо было.

– Уильям, до того как продолжится осмотр, ты должен обеспечить скромное прикрытие.

– Разрази меня гром, – ответил Чурба. – Как же я сам не додумался! Что ж это на меня нашло?

– Не вини себя. Однако займись этим прямо сегодня. Шок от подобного несоответствия способен лишь расстроить мужчин, женщин и детей. Для некоторых, скажем для старцев, сие может стать фатально.

– Представляю. Спасибо, что сказали. Прямо сейчас пойду, и спрошу Берту. Она вяжет на спицах, что твоя течная бобриха, и уже затеяла свитер для сестры из Манлюса. Размер что надо, как раз для маскировки.

– Полагаю, этого будет вполне достаточно.

– Потом она соорудит получше, может черное и чтоб размером подходило. Аккуратный мешок или сумка авось да уберегут нас от стыда.

– Каменный человек не знает стыда, Уильям. Однако негоже смешивать религиозные чувства с хотя бы намеком на похоть – как бы тебя не обвинили в жажде наживы.

– Наживы? Я не собираюсь ни на чем наживаться, – сказал Чурба. – Я беру честную плату. Если Господь послал мне исполина, Он, должно быть, желал, чтоб Чурба Ньюэлл кое-что на этом заработал, а то как прикроешь столько лет невезухи?

– Я в этом не сомневаюсь. Равно и в том, что, задумавшись, как распорядиться сей щедростью, ты вспомнишь о Церкви. Милость – вот главная пища для души.

– А то я не знаю? – ответил Чурба.

Насчет милостей надо поговорить с Джорджем Халлом. Милость должна вычитаться из девяноста Джорджевых процентов, а не из десяти Чурбы Ньюэлла. Рогожа для палки и двух шаров тоже пусть идет за счет Джорджа, вот тогда это будет честная арифметика.

– Мужайся, смотритель, – пожелал ему преподобный Локк. – Дозорный при вратах Господних.

– Да будет воля Его, – сказал Чурба.

– «Сиракьюс дейли джорнал», – объявил Джон Зипмайстер. – Слушайте, Рак.

Он стал читать тихими рокочущими перекатами:

По городу циркулировала странная история об удивительном открытии; им стал человек – окаменевшее тело эксгумировано и выставлено для показа на ферме мистера Ньюэлла. История передавалась из уст в уста, разрастаясь, как это обычно случается: многие считали ее правдой, иные фыркали, но более или менее доверчивые люди просто допускали такую возможность. Однако очень быстро выяснилось, что некий объект действительно найден.

Наш обозреватель не смог предоставить описания, которое дало бы читателям относительно внятное представление о том, что же именно предстало глазам очевидцев. Объект лежит в канаве примерно четырех футов глубиной, с каждой ее стороны выкопаны углубления еще на два фута, в длину яма вытянулась примерно на пятнадцать футов. Почва снята до глины, где и покоится тело. Над глиной располагаются четыре либо пять дюймов камней и песка, куда наполовину погружено тело. Эксгумированный объект стопроцентно схож с исполином. Он покоится в весьма естественном горизонтальном положении и наводит на мысль о человеке, который упал и умер на месте. Правая рука покоится над нижней частью брюшины, левая прижата к спине точно на том же уровне. Левая нога частично закинута за правую, частью своей она покоится на ней, однако не скрещивается. Мышцы нижних конечностей хорошо развиты и представляются сильно напряженными. Все тело несколько наклонено вправо, вследствие чего левая сторона как бы возвышается над правой. Голова также наклонена вправо. Положение рук и ног, напряжение мышц, вся поза указывают, на наш взгляд, на муки и сильную физическую боль. Однако лицо абсолютно спокойно. Голова и лицо превосходно сработаны и внушают наблюдателю восхищенное чувство сродни благоговению.