Ядовиты ли для котов сине-зеленые водоросли? Я не знаю. Джанет уже несколько месяцев играл в уомбла – вымышленного зверька, помешанного на сборе и переработке мусора. Наверняка за это время ему в рот попало много-много застойной воды. Неудивительно, что он проглотил какую-то гадость. Тем не менее произошедшее меня не просто удивило – оно меня подкосило. Следующие два дня ослабленный Джанет не проявлял интереса ни к чему – я мог сколько угодно махать у него перед носом первосортным мясом. Старые забавные привычки глупого кота – хвост, полный сучков и деревяшек, брейк-данс перед приступом рвоты – теперь выглядели безумно грустно.

Я так тяжело переносил угасание Джанета еще по одной причине: незадолго до этого, в феврале 2009 года, мы с Ди расстались. Нам по-прежнему было весело вместе, нас многое объединяло – на первый взгляд. Но если копнуть глубже, мы стали далеки, как две планеты. Мы хотели по-разному проводить время, нас интересовало разное. После долгих обсуждений мы поняли, что наши отношения такого не выдержат, и решили временно пожить отдельно. Мысли о судьбе котов мы отложили на потом. Однако, судя по всему, временное грозило стать постоянным. Я обитал сейчас один в нашем с Ди общем доме, вместе с шестью котами, вокруг которых вертелась наша с Ди совместная жизнь, и один из котов был серьезно болен.

Мои отношения с Медведем – любимым котом бывшего парня Ди – сначала складывались непросто. Медведь меня, можно сказать, околдовал. Он то дарил любовь, то испепелял ненавистью. Однако я не считал его по-настоящему своим – точнее, Медведь принадлежал мне еще меньше, чем другие коты. На первых порах мы с Ди вообще не знали, приживется ли он у нас. Джанет же, наоборот, принял меня с распростертыми объятиями. С ним в мою жизнь после долгого перерыва вновь пришли коты. Сколько в нем бурлило энергии! Он гонял по нашей первой квартире за мячиками от пинг-понга и игрушечными мышами, прыгал так тяжело, что соседи снизу жаловались на мою походку. Тяжелую поступь Джанет сохранил и теперь – услышав на лестнице его шаги, я часто путал его с Ди и окликал жену. Только «теперь» уже совсем не теперь: оно происходило несколько месяцев назад. Тогда у Джанета на лапах было еще достаточно мяса для внушительной походки, а со мной жил еще один человек, с которым Джанета можно было путать.

Брак всегда распадается не вовремя. Если бы окончание моих отношений с Ди ознаменовала еще и смерть Джанета, для меня это стало бы двойной трагедией. Утром перед контрольным визитом к ветеринару Джанет приковылял к миске и неуверенно попробовал немного паштета. Спокойнее мне не стало. Воображение по-прежнему рисовало жуткие картины: я один с пятью котами, без Ди и Джанета. Я никогда не считал себя мрачным и излишне впечатлительным, но должен признаться – меня тогда мучил кошмар, где я один-одинешенек хороню в саду Джанета. Мне было тридцать три года – вроде бы взрослый; однако я не верил, что справлюсь с таким горем.

Коты – животные, вольные духом. Со мной и Ди они делили кров, использовали нас в своих целях и никогда не считали себя домашними. Если они кому-то и принадлежали, то не мне одному – нам с ней вместе. Мы с Ди продолжали много общаться, и я регулярно рассказывал ей о состоянии Джанета, но сути это не меняло: Ди с нами не было.

– Ему двенадцать лет, – заявила прагматичная Ди. – Для кота это – возраст.

Говоря: «Для кота это – возраст», люди вовсе не имеют в виду возраст, когда коту пора встать на ноги, начать зарабатывать деньги и водить машину. Нет. Речь о том, что кот молодец, раз дожил до такого возраста. И это произнесла Ди?! Я был удивлен, но понимал – она отстраняется, защищает себя от того, что в недалеком будущем Джанет может совсем исчезнуть из ее жизни. Я тоже попробовал посмотреть правде в глаза. Да, Джанет начал есть, однако он так и остался тощим нервным несчастным котом с шумами в сердце и опухолью в щитовидной железе. Лучше готовить себя к худшему. Однако неужели двенадцать лет – такая уж старость? Медведю вон уже четырнадцать, а он уверенным шагом – пусть со странными вихляниями – явно топает к своему рассвету.

Я устал и измучился. Наверное, в таком состоянии не стоило искать на «Ютьюбе» ролики про старых котов. Одно видео чуть не превратило меня в живое желе: двадцатишестилетнюю полосатую кошку по кличке Конфетка, жившую на американском Среднем Западе, сняли за несколько месяцев до смерти. Добил меня кадр, где звезда смотрит в камеру и хрипло мяукает. В этом «мяу» звучала неугасимая любовь такой силы, что мне стало дурно. Виртуальное путешествие принесло мне и другие открытия. Например, я узнал про Крим Пафф, кошачью долгожительницу. Жила она у некоего Джейка, а умерла в 2005 году в возрасте тридцати восьми лет и трех дней от роду. Если бы мы решили пообщаться с Крим Пафф незадолго до того, как она покинула земную юдоль, и если бы Крим Пафф умела говорить, она поведала бы нам о другом, прошлом мире. В нем еще не было страшных убийств, совершенных «Семьей» Чарльза Мэнсона; не было «Led Zeppelin» и трехдневной рабочей недели; в том мире варежка для вычесывания котов и кошачьи домики-городки существовали лишь в мечтах писателей-фантастов-любителей-кошек-и-диких-причесок.

В видеоролике Джейк, немолодой мужчина в бейсболке, водил зрителей по своей лачуге в американском городе Остин и знакомил со своими многочисленными котами. Имена у них были необычные – Рыжий Пес, Жан-Клод Ван Дамм. Мне больше всего понравился отрывок, где Джейк с неподражаемым техасским акцентом сообщил, что за много лет «удочерил больше пятисот кошек» из местного приюта, – словно уточнил, сколько раз за сигаретами в ларек сбегал. По мнению Джейка, секрет долгожительства многих его питомцев состоял в особом завтраке: бекон, яйца, брокколи и кофе. Самому, что ли, попробовать так котов кормить? Искушение было велико, но я устоял: сперва «My Sharona», потом экстравагантное кошачье меню… Так и в чудака превратиться недолго. Нет, я еще не готов. Медведь когда-то любил брокколи, а вот Джанет каждый раз смотрел на подобное угощение в ужасе. К счастью, аппетит Джанета медленно, но верно начал возвращаться.

Нельзя сказать наверняка, когда именно Джанет пошел на поправку. Возможно, одновременно со мной. Ни он, ни я не испытали какого-то острого переломного момента, на нас не снизошло откровение, но под конец лета 2009 года мы чуть-чуть повеселели. Повышенные дозы лекарств коту помогали – если мне удавалось в него их впихнуть. По словам ветеринара, Джанету «не светило стать Арнольдом Шварценеггером», и все же вес он потихоньку восстанавливал. Пушистый черныш, конечно, не простил меня за все свои лечебные мучения и пытки, однако со временем стал благосклоннее воспринимать мои прикосновения, вновь будить меня по утрам, тыкая в руку холодный нос, и подставлять мне грудь для обожаемого массажа. Возобновились и поединки с Шипли. Джанет больше не отступал и в целом справлялся неплохо. Пусть он больше не был главным котом, но, если Шипли слишком распускал хвост, его быстренько ставил на место Ральф – при помощи какого-нибудь грязного борцовского приема. Плакса-психопат, что с него возьмешь?