У нас и правила свои, и билеты казначейские.

А Леночка вообще молодец. Имела я вас всех в виду! Даже движок прогревать не стала. Чего зря дергаться? У нее бортовой компьютер от суперкара. И корпус приличный. А вот с движком и ходовой надо поработать…

Я мог бы идти помедленнее или схватить ее за руку, но зачем? Это свело бы на нет весь план. Пусть побегает. О! Чуть в Глашатую не врезалась. Надо поднажать. Традиции высшего образования подождут. Я прибавил шагу, но глаза оставил на затылке. С этой принцессой никакой определенности. А вдруг споткнется? Будем ловить.

Как она за мной бежала! Чудо в перьях! Дышит ртом, смотрит под ноги, волосы растрепались, правая рука прижимает сумочку к животу, левая выброшена в сторону для равновесия, верхняя пуговица на блузке расстегнулась…

Квинтэссенция юности в солнечных лучах.

На один короткий миг я даже засомневался: а не послать ли всю эту затею к чертовой бабушке? Все-таки первый курс – еще рано.

А потом уже поздно.

Наверное, я слишком резко остановился. Леночка врезалась в меня со всего маху.

– Дорожно-транспортного происшествия избежать не удалось, но пострадавшие отделались легким испугом, – проверещала она и восторженно посмотрела на меня. Глазенки – хлоп-хлоп. – Куда вы так торопитесь?

– Не распахивай глаза – душу видать. Рискуешь.

– Не волнуйтесь, это просто дурь!

– Тоже показывать не нужно.

Леночка послушно улыбнулась, глазки сузились.

– Другое дело. Так держать!

Про стипендию она уже забыла. Про заваленную сессию – тоже. Любимый преподаватель рядом, чего волноваться? Главное – люди.

Какого рожна я это делаю?

Перед глазами опять полыхнул Огненный бич, рисующий кровавую полосу на белоснежной блузке. А что там, под этой блузкой? И кожи, наверное, давно не осталось.

Если бы! Огненный бич не портит кожу. Ему нужна другая добыча. Он выжигает…

Сердце, алчущее любви. Ведет себя как ребенок.

Идиот! Она и есть ребенок.

Пальцы машинально поправили галстук и сквозь тонкий хлопок рубашки нащупали успокаивающий кевлар. Так ни одна ж сука не хлестнет и не стрельнет! Ну ничего, мы еще поквитаемся!

Выходишь из роли!

– Что с вами? Вам плохо? – забеспокоилась Леночка. – Сердце? Доктора вызвать? Нельзя столько работать! Вам надо больше отдыхать!

Я молча развернулся и побрел к машине. На фоне студенческих «Мерседесов», «Бентли» и «Мазерати» моя заряженная «Альпина» смотрелась бедной родственницей. Скромность – наше всё.

– Стойте! Подождите! Ну куда же вы?!

Разумеется, по дороге мы ничего не обсудили. Я на это и рассчитывал. Теперь главное – затащить ее в машину.

Двери открыты, движок прогревается, я сижу за рулем и барабаню пальцами по рычагу коробки передач. Меня слегка мучают сомнения. Перспективы не радуют, но что делать? В игру вступила третья сила, и забава стала необратимой. Теперь отходные пути закрыты, карты смешаны, правила изменились.

Леночка наклоняется, заглядывает в салон и что-то проникновенно щебечет. Она всё еще переживает о нашем столкновении и убеждает меня показаться врачу, потому что я ей «не нравлюсь».

Мне не хватает решимости, но и тянуть дальше нельзя.

Я вижу солнце в ее волосах. Светлая девочка…

Стоять ей неудобно. Левой рукой она держится за крышу, а правой то хватается за ручку двери, то убирает непослушные пряди с лица. Я показываю на сиденье справа от себя. Это просто вежливость. Леночка усаживается, не прекращая говорить. Ей очень важно донести до меня какой-то бред. Через минуту я закрываю дверь и прошу ее сделать то же самое, чтобы выхлопные газы не шли в салон. Она, не задумываясь, выполняет мою просьбу и продолжает эмоционально беспокоиться о моем здоровье. Мне остается только передвинуть рычаг и выжать газ. В конце концов ей уже восемнадцать.

Она пришла в себя, когда мы выехали за МКАД.

– Ой! А куда мы едем?

– В мою Корпорацию.

– Это надолго?

– Как пойдет.

– О, значит, поговорить успеем.

– Пристегнись. Кстати, как тебе моя машинка, нравится?

– Да, очень! Лучше, чем троллейбус! А как пристегиваться?

Сидит, в дверь вжалась, на меня украдкой косится и думает, я не замечаю. Представляю, что творится в ее голове! Мысли, скованные страхом, стукаются друг об друга, как замороженные куриные тушки. И нет ни одной спасительной идеи. Родители далеко, где-то под Харьковом. Отец – пьяница, мать – пенсионерка. Друзей нет. Даже позвонить некому, сообщить, что ее похитили. А ведь чувствует, что не просто так в машине оказалась. Пытается вспомнить, проиграть ситуацию, но придраться не к чему. Никто за руку не тянул. Сама села, сама дверь закрыла, сама решения принимала. Все получилось само собой. А теперь сидит в чужой машине наедине с малознакомым мужчиной и дрожит от страха. Правильно, в общем-то, делает.

Даже я не знаю, чем закончится наша поездка: очередным выигрышем или двумя горстками пепла под развалинами гигантской империи. В том-то и прелесть большой игры.

Только одно смущает: невелика честь – затуманить голову голодной студентке. Конечно, прямого воздействия не было, обошлось чистой манипуляцией, но всё равно. Тухло как-то получилось. Тухло.

Второй фол.

Уже молчу, чтобы не сорвалась. Успокаивать ее бесполезно. Только хуже будет. Глядишь, деревцами полюбуется, оно и отпустит. Рулю тихонечко, в правый ряд перестроился. И тут она заявляет:

– А я вас не боюсь!

Приехали!

Молчу от греха подальше.

– Что вы хотите со мной сделать? Только честно!

– Честно? Не представляю.

– Врете!

– У тебя же есть телефон! Позвони кому-нибудь и сообщи, где ты, с кем, куда едешь. Близкие будут в курсе, и ты успокоишься.

– Какой смысл звонить? С вашими-то связями! А вы правда не хотите со мной ничего сделать?

– Леночка!!! Р-р-р!!! На самом деле я хочу увезти тебя в сырую пещеру или подвал и там загрызть заживо, а потом обсосать и выплюнуть все твои косточки. Ну что, успокоилась? Отпустило немного?

Она отстранилась от дверцы и попыталась улыбнуться.

– Да, вроде полегче стало.

– Отлично. Истинные намерения выяснили, можно заняться делом. Итак, на лекции вы не ходили по принципиальным соображениям, а теперь хотите сдать экзамен, чтобы получать стипендию и продолжить обучение. Я правильно говорю? Поправьте, если ошибаюсь.