– Как ты ее назовешь? – спросила она.

– Глорией, – уверенно ответила Ариан. – Она сделала меня самой счастливой женщиной на свете.

Ариан, стиравшая пеленки, подняла голову и выглянула в окно.

– Какой чудесный вечер, – сказала она, обращаясь к Сильвии. – Может, выпьем пива перед работой? Я проторчала дома целых три недели и хочу как следует отметить последние моменты моей свободы.

Сильвия отложила в сторону иллюстрированный журнал, от начала до конца посвященный светской хронике. Она пристрастилась к этому чтиву – перед ней словно приоткрывалась заветная дверь в сказочный мир.

– Я буду готова через минуту, – откликнулась она.

Накануне вечером Ариан объявила, что на следующую же ночь выйдет на работу.

– Я не могу позволить себе продолжать бездельничать, – сказала она. – В полночь покормлю Глорию, а потом мы можем вместе с Сильвией отправиться в Булонский лес. Я уверена, что ты присмотришь за малышкой, Нана.

– Не волнуйся, я знаю, как управляться с детьми, – успокоила ее мать. – Это единственное, что я умею.

Сильвия обратила внимание, что перед своим первым выходом после вынужденного перерыва Ариан накрасилась с особенной тщательностью.

– Кому-то сегодня здорово повезет, – сказала Сильвия подруге. – Ты классно выглядишь.

– Плевала я на мужиков. Я это для себя. Последние два месяца я выглядела так, что меня можно было перепутать с обезьяной.

Женщины вышли на улицу.

– С погодой нам повезло, – сказала Ариан, глядя на небо. – Пройдемся до Пигаль и там выпьем пивка?

Сильвия и Ариан, двинувшись вперед по бульвару, ненадолго задержались у газетного киоска, чтобы поглазеть на обложки модных женских журналов.

– Посмотри, какая прелесть. – Ариан указала на обложку, где красовалась дама в элегантном синем пальто. Через всю фотографию тянулась броская надпись: «Баленсиага – зима/осень 1968».

– Только сумасшедший может думать сейчас о зимней одежде. Ладно, пойдем.

Взяв подругу под руку, Ариан повела ее прочь от киоска. По мере их приближения к площади Пигаль тротуары становились все более людными, и через некоторое время они уже были вынуждены буквально протискиваться сквозь толпу, состоявшую преимущественно из мужчин.

– Через год брошу это занятие, – заявила вдруг Ариан. – Меня от него уже тошнит. Ты только посмотри на этих ублюдков – у них же прямо слюни текут, как у собаки, которой показали кусок колбасы.

Сильвия не стала озираться по сторонам – она видела эту похотливую толпу каждый день. Ей тоже надоело торговать собой. Внезапно в мозгу у нее промелькнула мысль о Пьере. А что, подумала она, если он действительно сумеет раздобыть или сделать ей новые документы?

– А чем ты хотела бы заниматься? – спросила она Ариан.

– Накопить побольше денег, а потом арендовать маленькое кафе у моря, где-нибудь на побережье Бискайского залива. Я там никогда не была, но Нана там выросла, и ей хотелось бы туда вернуться. Глории было бы очень хорошо в тех местах – она могла бы играть на пляже и строить замки из песка. Ты тоже могла бы поехать с нами.

– Я бы с удовольствием, – сказала Сильвия.

На какой-то момент она представила себе, как они с Ариан и Наной вместе работают в небольшом кафе на берегу моря, но эта чудесная картина показалась ей слишком нереальной.

Ариан указала рукой на кафе, расположенное на другой стороне бульвара:

– Давай приземлимся вон в том заведении. – И она шагнула на мостовую.

В этот момент какой-то прохожий ущипнул ее за ягодицу, после чего гордо глянул на своих приятелей, стоявших поодаль на тротуаре, и ухмыльнулся.

Ариан обернулась с перекошенным от ненависти лицом.

– Ах ты, ублюдок! – выкрикнула она, глядя на самодовольного идиота, и сделала шаг назад, чтобы пнуть его в пах. Однако сделать выпад она не успела – черный автомобиль, на огромной скорости мчавшийся вдоль бульвара, сбил ее, подбросив вверх, словно тряпичную куклу. Падая, Ариан ударилась головой о гранитный бордюр, мгновенно сломав шейные позвонки. Все произошло так быстро, что она не успела даже вскрикнуть.

Сильвия бросилась к подруге и склонилась над распростертым на мостовой телом. Душу ее переполняли ужас и боль, но тут же они сменились яростью. Грязно ругаясь, она обрушила на болвана, по вине которого погибла подруга, град ударов. Толпа зевак наблюдала за происходящим, пока наконец кто-то не крикнул:

– Вызовите полицию!

Услышав слово «полиция», Сильвия почувствовала, как сердце похолодело от страха. Ее наверняка отвезут в участок и станут допрашивать, спросят документы, а это означало только одно – через какое-то время она неизбежно окажется в бразильской тюрьме.

Сделав над собой усилие, Сильвия отошла от неподвижного тела Ариан. При этом ее захлестнуло чувство вины: она предавала подругу, которая сделала для нее так много хорошего. Однако выбора у нее не было. Бормоча себе под нос, что нужно позвонить, она юркнула в какое-то кафе, выскочила через черный ход и бросилась бежать во весь дух. До нее донеслось завывание полицейских сирен, но, оглянувшись через плечо, Сильвия с облегчением убедилась, что ее никто не преследует.

Стоило немного расслабиться, как на нее снова нахлынуло чувство тяжелой утраты. Она зашагала дальше, словно в забытьи. Только добравшись до дома, Сильвия осознала, что придется рассказать о случившемся Нане. Она подумала о Глории, о том, что теперь малышка останется на попечении бабушки, испытывающей неодолимый страх перед окружающим миром. Единственным человеком, который мог позаботиться о них обеих, была она, Сильвия. Но два этих беспомощных человека, вдруг поняла она, могли стать ее спасением…

Войдя в квартиру, Сильвия сразу направилась к комнате Наны.

Та сидела на узкой железной кровати. Она была еще одета, на коленях у нее лежал раскрытый молитвенник.

– Я вижу, у тебя плохие новости, – сказала Нана, подняв глаза.

– Да, – ответила Сильвия, собираясь с духом.

Она рассказала матери Ариан о происшествии, изо всех сил стараясь не плакать.

– Пойми, Нана, я не могла там остаться. Но поверь, Ариан была мертва, когда я ушла. Ты ведь знаешь, что у меня проблемы с документами. Если я попадусь полиции, меня выставят из Франции, а в Бразилию я возвращаться не могу.

Нана не стала спрашивать почему – ее в этот момент интересовало только одно:

– Ты знаешь, куда они ее увезли? Я хочу ее видеть.

С этими словами Нана встала, готовая идти на улицу. Сильвия глубоко вздохнула. То, что ей предстояло сказать, было единственным выходом для всех – и для нее, и для Глории, и для самой Наны. Но от этого ей было ничуть не легче.

– Нана, послушай меня. Ариан была твоей дочерью, и я понимаю, каково тебе сейчас. Но мы обязаны думать о будущем, о Глории. Именно это сказала бы Ариан, если бы могла.