— Обещаниями. Преимущественно обещаниями, что все будет хорошо.

— Отличное лекарство. Но не против чахотки.

Наполнив инъектор гремучей смесью антибиотиков, противовоспалительных и общеукрепляющих средств, профессор крепко обхватил тощее бедро будущего штатгальтера Нидерландов и вкатил внутримышечную инъекцию прямо через ткань, как на поле боя, не зная как уговорить недоверчивого вельможу снять штаны. Вильгельм охнул и отпрянул, медикус встал в петушиную стойку, всем своим видом показывая готовность броситься на защиту VIP-клиента.

— Введено лекарство. Так оно подействует быстрее, чем при приеме с пищей.

— Или яд, — скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Вильгельм.

— Через полчаса вам станет намного лучше, позвольте мне дождаться изменений. Если я отравил вас, ваши доверенные люди не дадут мне уйти. А пока попрошу вас приложить к голове эту пластинку. Не бойтесь, процедура не болезненная.

Аптечка подлатала пробитую ауру, и щеки Вильгельма порозовели на глазах. Он кашлянул скорее по привычке, с удивлением почувствовал, что больше кашлять его не тянет.

— Теперь ваша очередь. Можете лечить обещаниями. Теперь у него действительно все будет хорошо. — Медика перекосило.

— Просто чудо! — оживился Вильгельм. — Я кальвинист и никогда не отступлюсь от своей веры, но клянусь, что никому и никогда не позволю притеснять церковь Единого.

— Собственно говоря, мне это и нужно. Я вложил большие деньги в экономику Нидерландов и не могу быть спокоен, пока сохранность моего дела зависит от людей, подобных де Витту. Оттого я бросил все дела и приехал к вам. Еще приглашаю вас в мой дом в Роттердаме.

И Вильгельм Оранский принял приглашение. Через две недели роскошная карета, сопровождаемая верховыми, остановилась у дверей крепкого роттердамского особняка.

— Рад вас видеть, дорогой Вильгельм. И рад, что в добром здравии. Простите, что заставил ждать — дома я только ночую. Сейчас покажу вам свой завод, а потом приглашаю на небольшую морскую прогулку.

Принц решил ничему не удивляться, не обиделся на фамильярное обращение по имени, на отсутствие церемоний вроде торжественного обеда, на нелепое предложение посетить завод — он никогда не бывал на верфях, в мастерских и мануфактурах, чего он там не видел?

Но этот завод произвел на него впечатление. Видно, что предприятие еще строилось, но то, что уже работало, далеко выбивалось за рамки привычных представлений. Вильгельм долго стоял возле прокатного стана. Из пары вращающихся цилиндров вылезала лента раскаленного металла и с шипением уходила в охлаждающую жидкость. Затем на нее с грохотом падало огромное лезвие, рассекая ленту на геометрически правильные прямоугольники. Термин «гильотина» в мире Земли-2 родился намного раньше доктора Гильотена. Вельможа не очень хорошо понимал металлургическую технологию, но знал, чтобы, например, выковать нагрудник кирасы опытный кузнец с подмастерьем тратил несколько дней. Изготовление полного рыцарского комплекта длилось месяцами! Здесь на его глазах пластины идеально ровного металла рождались с невероятной скоростью.

В другом цеху крутились непонятные механизмы, в которых вращались металлические заготовки, а стоявшие возле механизмов рабочие протягивали к заготовкам инструменты, с которых сыпались искры. Было практически так же жарко, как и в прокатном.

— Что же изготавливает ваш, как вы его называете, завод? — поинтересовался Вильгельм.

Ван Нааген поманил его во двор, где рабочие возились с необычного вида мушкетами, достал из ящика крохотный пистоль, длиной в две ладони. У него не было ни фитиля, ни новомодного кремневого замка.

Ван Нааген выдвинул вбок барабан с семью глубокими отверстиями, вставил в них семь блестящих цилиндриков и прочитал целую лекцию.

— В пистолет или мушкет мы заряжаем порох, пулю и укрепляем их пыжом. Если в короткую трубку насыпать порох и вставить пулю, а затем вставить трубку в оружие, заряжать гораздо быстрее, верно? В донце трубочки мы вставляем капсюль, такой кружок, что загорается от удара. Смотрите, вот этот острый молоточек прикреплен к курку, вы привыкли видеть здесь фитиль. Когда вы давите на спуск, молоточек, я его называю ударником, бьет по капсюлю, тот загорается и поджигает порох в трубочке, вылетает пуля. Поворачивается барабан, напротив ударника следующий капсюль, еще выстрел, и так семь раз за семь секунд. Потом нужно примерно десять секунд, чтобы зарядить следующие семь выстрелов.

По знаку хозяина рабочие вынесли и поставили в двадцати пяти шагах грудной пехотный панцирь. Ван Нааген протянул револьвер Вильгельму, тот отрицательно качнул головой. Профессор поднял ствол и быстро расстрелял барабан. Они подошли к кирасе, в ней красовалось семь аккуратных дырочек.

— Или по одной дырке в семи латниках, — сказал ван Нааген, зарядил наган новыми патронами и дал его, принцу. Он не устоял, выслушал, как целиться, и дрожащей рукой выстрелил семь раз. В пластине стало на две дырки больше.

— Для первого раза — отличный результат!

Гость немного успокоился. Они подошли к мушкетам.

— Тут другой принцип. Боеприпасы мощнее, их пять, хранятся вот здесь. — Профессор зарядил винтовку. Затем повернул боковую рукоятку и резко дернул ее назад. — Видите, патрон оказался перед стволом. Теперь затвор на место. — Он клацнул рукояткой вперед и вниз. — Патрон в стволе, можно стрелять. После выстрела снова затвор назад, стреляная гильза вылетела. — С ловкостью балаганного фигляра ван Нааген поймал сверкнувший в воздухе цилиндрик. — Так пять раз, перезарядка, еще пять раз, и так далее. Порох бездымный, ствол можно чистить уже после боя. Ресурс — несколько тысяч выстрелов.

— И вы целиком все производите здесь? — Вильгельм Оранский уже понял, что вооруженная такими пистолетами и мушкетами армия сомнет любую, даже французскую или английскую.

— К сожалению, не все. Капсюли пока еще нет, они привозятся издалека и в результате обходятся очень дорого. — Он не стал уточнять, насколько издалека. — Со временем это поправимо. Предвосхищаю еще один вопрос. Я не все из увиденного вами придумал сам. Адептам Единого становится известно многое.

— Бог учит убивать?

— Нет, конечно. Человек сам выбирает, как использовать топор, построить дом или срубить голову соседу. Сейчас, полагаю, мой повар приготовил обед, потом нас ждет море.

Скромная шхуна с трубой вместо грот-мачты своим видом не вызывала никакого восторга, но Вильгельм уже усвоил, что его новый знакомый ничего не делал просто так. Когда «Морской конек» вышел в Северное море, спустил паруса и бодро двинулся против ветра, принца прорвало.

— Обещайте мне, господин ван Нааген, что вы построите десять таких судов с вашими мушкетами для защиты наших перевозок в Атлантике. Обязательно с пушками. Нидерланды имеют самый большой в мире торговый флот, но французские, английские и испанские пираты, которым дают патенты о королевской службе и важно именуют каперами, грабят наши суда. Наш флот постоянно прикован к Каналу, где мы ждем любой подлости от англичан. От этого зависит будущее Нидерландских Антильских островов и других колоний в Новом Свете и Ост-Индии.