– Ну дела! – присвистнула Катерина. – Я тут из-за чемоданов мечусь, а оказывается, вон оно что!

– Садитесь в машину, – устало предложила им Мариша.

Но Верочка молча покачала головой:

– Спасибо, я лучше сначала Катьке все расскажу, выплачусь. А потом уж к бабушке поеду. Не хочу ее своими слезами расстраивать. А вы поезжайте! Вы и так много для меня сделали. Спасибо вам.

– Не за что, – скромно ответила Мариша. – Если вам и вправду лучше остаться вдвоем, то мы поедем. А то у нас еще дел много.

Верочка молча покивала головой, прощаясь с ними.

– И как тебе вдова? – спросила у Мариши Юлька, когда они отъехали.

– Думаю, что Верочка этого не делала, – сказала Мариша. – Не убивала своего мужа. Но в любом случае с ней менты разберутся. Поэтому давай лучше искать этого проходимца Сеню. Пусть объяснит, каким образом у него дома оказалось тело Галки. И сделать это нужно быстрей, пока я еще помню, как добраться до дома Пети.

– А это еще кто? Зачем нам Петя? Мы же вроде бы за Сеней охотимся? – удивилась Юлька.

– Петя – это лучший приятель Сенечки, – объяснила ей Мариша и нажала на газ, полностью утопив педаль в пол.

– Ты куда? – ахнула Юлька.

– Нужно поторопиться, пока нас менты не опередили! – доходчиво растолковала ей Мариша. – Они, наверное, уже побеседовали с Ликой – сестрой Сени, и она вполне могла им наболтать про Петю, как и мне.

Но оказалось, что волновалась Мариша напрасно. Милиция до Пети либо еще не дошла, либо вообще не знала о его существовании. Только вот незадача, самого Пети дома не оказалось. Дверь подругам открыла дородная румяная женщина в белоснежном переднике и круглой белой шапочке. Руки у нее были слегка испачканы мукой, а по всей квартире разносился запах свежей домашней выпечки.

– Петя в аспирантуре, – сказала женщина в ответ на вопрос подруг. – Учится мальчик. А вы к нему по какому вопросу?

– Мы по поводу его друга Сени, – ответила Юлька, и лицо женщины резко потемнело.

– Нет его тут! – отрезала она и попыталась захлопнуть перед носом подруг дверь. – И не ищите его у нас! Он не больно-то часто сюда заглядывает. Знает, как мать Пети к нему относится.

– Он мне денег должен! – успела крикнуть Мариша, прежде чем дверь окончательно закрылась.

Ее фраза возымела волшебное действие. Дверь снова отворилась, и женщина посмотрела на них уже более внимательно. Их словно рентгеном просветили.

– Денег, говоришь? – протянула женщина. – И много?

– Две тысячи! – жалобно проблеяла Мариша, решив не выходить из роли и не путаться с суммами. – Я у него дома была. А его там нет. И на работе нет. И вообще, он от меня скрывается. Я сначала не понимала, в чем дело, а Лика мне растолковала, что за фрукт этот Сеня.

– Лика – это Анжелика? – спросила женщина у Мариши. – Двоюродная сестра Сени?

Мариша кивнула.

– Проходите тогда! – оттаяла тетка. – Чего же вы в дверях встали?

Подруги быстро перешагнули порог, стараясь не показать своей радости.

– Вот пироги с мясом пеку, хотите попробовать? – предложила им женщина, и не успели подруги кивнуть, как она начала распоряжаться: – Обувь снимите тут. Руки вымойте в ванной. За мной и направо. А зовут меня Петра Васильевна. Я – экономка.

– Как, простите, вас зовут? – решив, что не расслышала, спросила Юлька.

– Петра Васильевна! – повторила женщина. – Родом я из Котовска.

Это было произнесено таким тоном, словно должно было само собой объяснить странное имя экономки. На лице подруг отразилось искреннее непонимание, поэтому Петра Васильевна сочла своим долгом осведомиться у гостий:

– Слышали про такой город?

Подруги покачали головами.

– И правильно, – кивнула женщина. – Маленький городишко. Даже не понятно, почему его городом назвали. На вид так село селом. В загсе на выдаче документов мужчина у нас работал. Отставник. Выпить любил, водился за ним этот грешок. Вот он с пьяных глаз и вписал мне это имечко. А у родителей кроме меня еще пятеро детей было. Да огород, да хозяйство. Словом, забот полон рот. Они и не посмотрели, что он там мне в метрике написал. А когда посмотрели, только рукой махнули. Петра, так Петра. И не пошли исправлять. Так я и осталась с этим имечком. А ничего, привыкла. Даже нравится оно мне.

Говоря, женщина между делом положила подругам по румяному куску пирога с мясом, налила в две кружки крепкого свежего бульона с зеленью укропа и тоже поставила их перед подругами.

– Кушайте, бледные вон какие! – произнесла она. – Из-за денег небось переживаете?

Мариша уже успела забыть, о каких деньгах идет речь. Все ее внимание было приковано к тому куску пирога, который она в данный момент поглощала. Пирог был умопомрачительно вкусным. Начинка сочная, смешанная с перцем, лучком и травами, а тесто совершенно воздушное. Вонзать зубы в румяную корочку пирога, смазанную наисвежайшим сливочным маслом, было сущим наслаждением. Поэтому она ограничилась тем, что просто кивнула.

– Не знаю, чем вам и помочь, – вздохнула Петра Васильевна. – Дело в том, что сама я этого прохвоста терпеть не могу. И мать Пети полностью разделяет мое мнение. У них с Петей и Иваном Сергеевичем даже ссоры случаются из-за этого паршивца.

– Ссоры? – с набитым ртом переспросила Мариша.

– Да, – кивнула Петра Васильевна. – Уж не знаю, по какой причине, а только Иван Сергеевич прямо душой прикипел к этому Сенечке. И ведь что странно, в Петином классе было полно хороших мальчиков, а Иван Сергеевич всегда настаивал, чтобы Петя дружил именно с Сеней. С первого класса, когда Петя пошел учиться, Иван Сергеевич этого Сенечку в своем доме привечал. Меня-то тогда с ними не было, я потом пришла к ним работать, но Марья Никитична – мать Пети – рассказывала. Ей Сеня никогда не нравился. И чего только она не предпринимала, чтобы выжить его из дома. Но нет! Иван Сергеевич стоял на своем. Дескать, Сеня благотворно действует на Петю. И орал, бывало, на жену: «Ты своей голубой кровью мне все глаза исколола, а я сам из простых людей, отец у меня пил всю жизнь, так что Сеню я отлично понимаю». А потом успокоится малость и объясняет: мол, Петя наш рохля и мямля, а Сеня пробивной малый.

– А что, это не так? – поинтересовалась Юля.

– Так-то оно так, – кивнула Петра Васильевна, – только слишком уж наглый и нахальный. Оно и понятно – босяк. Ему нужно успеть в этой жизни побольше хапнуть. Только бывают и бедные люди, но достойно трудятся. А этот все за чужой счет норовил. Сколько ему Иван Сергеевич хорошего сделал! Для родного сына он и то так не старался! И на работу к себе в салон устроил, и всегда деньгами помогал. Да только что толку? Из сорного семечка добрый злак не вырастет. Так что я не удивляюсь тому, что вы мне про Сеню рассказали. Он и у меня деньги занимал, а потом никогда не отдавал. Мне-то Иван Сергеевич возмещал убыток, а что вам делать, я и не представляю. Добром Сеня вам ни копейки не даст. Жадный он до жути.