Потому что мне было так обидно, когда я увидела его на пороге. И плевать, что Лера ему ни в одно место не упёрлась, дело-то в другом. Если у него на меня якобы планы, разве не ко мне он должен вот так приходить? Не мне дарить цветы? В комнате сеструхи уже третий день вянет огроменный букет бордовых шикарных роз.

Не знаю сколько их там, я сбилась на сорок третьей. Вот почему так нечестно? Мне в последний раз дарили букеты полгода назад, когда мы только с Ромой начинали встречаться, а Титова задвинула свой за ненадобностью в дальний угол, забывая банально подливать воду.

Одну розу, не удержавшись, я тайком забрала себе, поставив в стеклянную бутылку из-под кока-колы. Глеб её точно заметил, но ничего не сказал. И мне теперь ещё и от этого не по себе. Что он подумал? Что я настолько никчёмная, что ворую чужие подарки? А, может, и того хуже… ревную? Ревную? Ревную ли…

Ревную — не ревную, но в универе Воронцова намеренно избегаю, хоть он и пытается меня выловить. Не знаю почему, просто так как-то спокойнее. Особенно после сна. Не знаю, за что воображение так надо мной решило поиздеваться, но такого поворота я точно не хочу. Не надо мне признаваться в любви. Тем более здесь. И вообще ничего не надо. Он-то в этом году выпустится, а мне ещё вариться в этом гадюшнике. Вот и нечего портить мне репутацию!

Аника видит, что происходит. Вернее, видит, что как раз ничего не происходит, и что я прикладываю для этого все свои силы, перебежками блуждая по коридорам, а в столовке прячась за самый дальний столик. Видит, хмыкает, но в расспросы не вдаётся. Знает, что я сама расскажу. Когда посчитаю нужным. А я пока не считаю. Потому что не знаю. Меня б саму кто просветил, была б премного благодарна.

На последней паре приходит смс от Вольта: "сегодня репетиции, ты с нами?". Конечно, с вами. Вы ж без меня всё равно ничего не сможете. Это со стороны только кажется, что диджей для постановки танца не нужен. Типа, включите готовый трек и не парьтесь.

А вот нифига! Только при ручном управлении можно в полной мере ощутить, прочувствовать каждое движение, выявить провисание, изменить ритм. Не спорю, можно обойтись и автоматикой, но с ней пускай кукуют те, у кого нет меня!

Музыка для уличных танцев — это микс. Чаще всего Dubstep, Хип-хоп и диджейская музыка с ломаным битом. Мне нравится ковыряться с этими стилями. Люблю накладывать звуковые дорожки, играть со звучанием и смотреть, что из этого выходит. И выстраивать пробные связки под получившийся результат.

Только с репетициями перед зеркалом можно понять, получится ли в итоге толковая хоряга (прим. авт.: сокращение от “хореография”). Собственно, этим я занимаюсь: делаю трек, накидываю идеи, отдаю их на одобрение Вольту, но сама не танцую. С некоторых пор.

***

— Чего хмурные такие? — интересуется у компашки заявившийся на рампу Глеб.

"Рампа" — так мы называем большую по площади территорию, где народ катается на скейтах, самокатах и великах. Как и любой скейт-парк она тоже обустроена многочисленными разгонками, фанбоксами, пирамидами и ступенями на которых выделываются трюки.

Что на них вытворяют, это просто тушите свет! Как можно вот так летать с великами и выделывать в воздухе такие винты? Я сама немного катаюсь на роликах, но на вот эту металлическую бандуру даже под пистолетом не заберусь. Иначе потом придётся собирать меня на винтики и болтики. А я не фиксик.

Вот и сейчас народ отжигает на трамплинах, в то время пока мы обосновались в сторонке, заняв массивную конструкцию из железа и ступеней. Это наш уголок парка, мы давно его негласно застолбили. Подтверждением чего красуются на всех свободных поверхностях яркие граффити: мои граффити. Больше всех горжусь кирпичной стеной, за которой начиналась частная территория какой-то фармацевтической компании. Там я прямо оторвалась от души.

Обычно тут весело, когда хорошая погода, разумеется. Играет зажигательный дэнс, ребята оттачивают движения. Да ещё час назад так и было, а сейчас вот все сидят мрачные и поникшие. Так что "хмурные" — это ещё максимально мягкое определение. Потому что настроение у всех знатно подгаженное.

— Оля мышцы потянула. Лёша звонил из травмпункта, — отвечаю я, невесело ковыряя кожаную вставку на своих наушниках. На сегодня они больше не нужны.

— Всё настолько паршиво? — мне на колени кладут пакет с сэндвичем из Сабвэя (прим. авт.: сесть ресторанов быстрого обслуживания). Рядом ставят картонный стаканчик кофе. Ого, не пошутил. Просто мы не так давно списывались, и я в шутку заметила, что он мог бы и поработать на полставки курьером. Раз я ему нравлюсь.

И вот…

— Паршиво, — Вольт настолько расстроен, что даже нормально к нему обращается. Без кривых ухмылок и огрызаний. — У нас второй этап отборочных, а танцор выбыл. Это теперь весь танец надо по новой переделывать. Или искать замену.

— Так а в чём проблема? Пускай Мальвина её подменит, — предлагает Воронцов, от чего сэндвич чуть не летит вниз. Да я и сама удивительно, что удерживаюсь на месте и не сваливаюсь с периллы, шириной в узкую дощечку, на которой сижу. Воробышком на жёрдочке пригрелась тут только я. Остальные обосновались на более удобных ступенях.

— Совсем ополоумел?! — чуть ли не набрасываюсь я на него. Вот куда, куда он лезет!

— А что такого? Ты охрененно танцуешь. Я лично видел.

— Закрой рот.

— Что, струсила?

Он меня ещё и на слабо брать будет?

— Рот, говорю, закрой. Это не твоё дело.

— А что, это мысль… — Вольт задумчиво меня рассматривает. Ну ты-то куда?! Уж ты-то знаешь, почему я не танцую!

Ребята, воодушевлённо переглядываясь, начинают неуверенно кивать. Уже прикидывают в уме, что из этого получится. Все, кроме Томы. Томе наплевать. Она строит глазки Глебу. У-у-у, диагноз ясен.

— Эй, народ, вы чё, гоните? — ощущение, будто вокруг меня медленно сжимается капкан.

— Ты бы нас очень выручила, — виновато пожимает плечами Нина.

— Ага, — кивает Валёк, ногтём соскребая со стёкол очков прилипшую грязь. — Связки ты знаешь, а времени мало, чтобы натаскать кого-то чужого.

Капкан продолжает смыкаться.

— Эй, френдс! Ну камон. Ну вы чего…

Вижу, как в весеннем солнышке сверкают стальные клыки.

— Синь-синь, — Вольт всем своим видом так и говорит: прости, но ты ведь понимаешь, что это единственное решение. — Я знаю, что ты не по этой части. Но это всего на несколько недель. Если попадём на батл, к тому моменту Олька уже оклемается. Пожалуйста.

Блин.

Блин, блин, блин.

Капкан смыкается, и я ощущаю его холодные лезвия на своём горле. Меня же в прямом смысле слова зажали в угол, не дав шанса. Все так смотрят. С надеждой.

— Воронцов, твою за ногу! — сэндвич в стиснутых руках крошится и капает майонезом на мои спортивные штаны. — Сволочь ты бля*ская. Оторвать бы тебе язык!