- Я не... Я не так. Я не переметнулся, - покраснел от обиды здоровяк. – Я там...у них... деньги Варнаков давал, чтоб я сделал что надо. А как развлекаться куда, так меня и не звали. Да я бы и не пошел. Не хорошо это. Не правильно.

- А от меня-то ты чего хочешь? – хмыкнул я, и подумал: как, оказывается, трудно разговаривать с человеком, у которого движение мысли отражается муками на лице.

- Я... – гигант скромно опустил глазки, а потом, решившись, вдруг неожиданногорячо выпалил: - Я ведь тогда даже увидеть не успел, как ты... гм... вы, ваша милость, меня уже наземь повергли. Батя сразу сказал, мол, ты сынка на воина нарвался, на обученного. Не нам, мол, городским стражникам, чета. Сказал, что такие как вы смогли бы меня и в бараний рог свернуть, и руки с ногами местами поменять...

- Пф, - фыркнула Баженова. – Чего тут мочь? Это и я сумела бы. А Антон и вовсе в землю вобьет, если захочет.

- Научи, а? – взмолился сын полицейского. – Светлыми Богами молю. Хоть пол столько, хоть капельку вашего умения, и я псом вашим стану по гроб жизни!

- Не врет, - авторитетно заявила девушка. – Актер из него никудышный. Ложь я бы сразу почувствовала.

- Скажи мне, Вышеслав, твой отец ведь служит в княжеской полиции? – я тоже сразу поверил громиле, но нужен был повод для назначения парню испытания. Задания, одновременно привязывающего кандидата в слуги к господину, и служащего отличной проверкой лояльности. – Верно?

- Ну, да. Я же и говорю...

- Да-да, я помню. Сейчас я задам тебе очень простой вопрос, на который ты мне ответишь на следующей перемене, после того, как очень хорошо подумаешь. Хорошо?

- Ну, да.

- Еще раз повторяю: прямо сейчас, сразу, отвечать на него не нужно. Для меня важно, чтоб ты ответил абсолютно честно, а не быстро. Это понятно?

- Да.

- Отлично. Тогда скажи мне, Вышата Ромашевич, твой отец, будучи на княжьей службе, берет взятки?

Ксения молча изобразила аплодисменты. А парень, выпучив глаза, так густо покраснел, что я даже переживать начал, не хватит ли молодца прямо в столовой Лицея удар.

После следующего урока он к нам не подошел. Перемена была короткой, а потенциальный слуга был занят телефонными переговорами. Это Баженова все успела разглядеть и доложить. Самому-то мне невместно было бегать подглядывать за парнем, а ее – местную достопримечательность - в интересе к, скажем так: отнюдь не звезде класса, никто и не заподозрил.

А я и рад был. Были куда более важные темы для размышлений, чем беспокойство о не особенно сообразительном однокласснике. Тем более что прямо на уроке на телефон пришло сообщение о точной дате и времени прибытия в город человека, которого я очень-очень ждал. Благодаренье Богам, теперь можно было перестать ждать, и начинать планировать дальнейшие свои шаги.

Вышеслав встретил меня у выхода из учебного корпуса после уроков. Точно на том же месте, где некоторое время назад, поджидала Баженова.

- Ваша милость, - решительно воскликнул Ромашевич, и поклонился. Глубоко. Не как равному. – Я готов ответить.

- Отвечай, - дернул я плечом и поморщился. Дурацкая привычка сумела-таки просочиться через барьеры воли. Значит, война с ней продолжится до полной и безоговорочной победы. Клянусь носом Иоаллиадиса!

- Да, ваша милость. Мой отец иногда берет подношения.

- Молодец, - кивнула Ксения. – Победил искушение легкого пути. Мог и соврать. Правду мы бы все равно никогда не узнали.

- Его милость знает правду, - возразил гигант. – Иначе бы он не спрашивал.

- Ты знал? – удивилась девушка.

- Догадывался. Но разговор сейчас не обо мне, а о Вышеславе. И тебе, сударь, нужно будет сделать вот что...

Неделя до ВеликоВелеса. 1148 год

Последняя неделя месяца Februarius ю.к.

Ваше высокопревосходительство!

Сим довожу до вашего сведения, что наружное наблюдение зафиксировало встречу поднадзорного А.Л. с сыном инородческого князца Ашина, Ашин Шелтран-шаном. Во встрече так же принимала участие дочь офицера одного из наемных отрядов. Каких-либо денежных переводов, кроме обыкновенных податей и налоговых отчислений от семьи Ашин на счет А.Л. не зафиксировано. Предприняты меры по изучению багажа недавно прибывшего в Берхольм А.Ш.Ш.

Цели встречи и характер отношений молодых людей выясняются.

Светояр

Руская Литература читалась на языке русов, а Славянская на славянском. Учитель ромейского, как и преподаватель латыни, использовали соответствующие языки. Остальные наши наставники в выборе были не ограничены. Кто-то вел урок на славянском. Другие предпочитали сканди. А историк – единственный из всех – использовал русский.

Так-то ничего в этом необычного нет. Славяно-скандинавский суржик активно внедрялся в быт населения империи. В Сети уже было полно страниц, целиком написанных на этой хелевой смеси наречий. Существовали кабельные платные телеканалы и радиостанции вещавшие на нем. Высоколобые интеллектуалы с экранов телевизоров вовсю философствовали на тему признания русского третьим государственным, а после, когда подавляющая часть подданных на нем заговорит, то и единственным.

Признаться, была в русском какая-то неосознанная привлекательность. Соблазн. Должно быть, приятно говорить на том языке, который способны понимать абсолютно все вокруг, а не как сейчас – у каждого медвежьего угла свой. Тут и ходить далеко не нужно. Взять хотя бы наше княжество. Берхольм говорит преимущественно на славянском, но стоит отъехать верст сток югу, и там уже в чести фризский. Вернее, дикая смесь наречий русти, варангов и стародатского. Еще южнее, в горной части домена, скандинавского становится больше, а славянский даже не все понимают, не то, чтоб еще и говорить. Юго-западные равнинные фюльке* наоборот – совершенно славянские. А Юго-восточные, Шорские, вообще вотчина тюркских инородческих князьков, говорящих на своих языках.

/*фюльке – буквально, области чего-то большего. Административно территориальная единица. Часть страны или княжества, под управлением ярла или хевдинга./

Только были у меня весьма обоснованные сомнения, что этот русский все-таки приживется. И дело не только в его явной искусственности. Я, например, представления не имею, каким образом совместить дух значений слов нескольких совершенно разных языков. Простой пример: на dansk tunga, а значит, и на сканди понятие «богатство» - rike – произошло от слова rige – царство, страна, государство. Подразумевается, что богатство достается человеку от или с властью. В славянском же, есть целых два, одинаковых по смыслу, но разных по духу, слова. Жир – в значении нажитых, трудом заслуженных вещей или денег, и богатство – как нечто, дарованное Богами, имущество доставшееся даром, найденное или даже украденное. Ни о какой «власти» славяне и думать не желают. Как, впрочем, и тюрки. В их языке «богатство» и «дар Бога» - это одно и то же слово.