— Нет, Нина. Вас увольняют по статье. По нехорошей статье. Нашему руководителю при помощи одного из сотрудников отдела информационных технологий удалось кое-что выяснить. Прочтите сами.

И он со вздохом подсунул ей приказ. И тут же запоздало подумал: чего это они, как дураки, шифруются? Час назад он ее почти раздел в этом кабинете. Если стояло какое-то скрытое наблюдение или прослушка, все давно Ирке известно. Лосев неспроста так нагло щерился.

Черт! Да пошло оно все!

Снова накатила усталость, вялость. Захотелось в кровать, зарыться мордой в подушку, зажмуриться и спать, спать, спать…

Зашуршала бумага. Он приоткрыл зажмуренные глаза. Нина комкала приказ. Зло, на нервах.

— Хрен ей! Хрен этой гадине! — всхлипнула она и бросила комок бумаги ему под стол. — Я не уйду! Я не уйду просто так!

— А как ты уйдешь, Нина?

Виталику сделалось нехорошо и тошно. Он понял, куда она клонит, помнил ее угрозы. Эта дрянная девка следила за ним тем вечером, когда погибла девушка Катя. Она все знает! Знает, что он терпеливо стоял возле дома Киры и ждал, пока она выйдет. Зачем? Да просто так! Хотел поговорить, может быть. Чтобы она, к примеру, повлияла на свою подругу и та хоть немного серьезнее стала воспринимать своего молодого любовника. Но у него не вышло. Кира выскочила из дверей своего подъезда с дорожными сумками как сумасшедшая. Села в такси и поехала. Но не в аэропорт, как ожидалось, она поехала в противоположную сторону. И ему захотелось узнать куда. И он поехал следом. А дрянь, теперь сидящая напротив и глотающая слезы, оказывается, следила за ними.

Он не входил в этот чертов подъезд. Он выходил из машины всего на три минуты и сразу вернулся. Но попробуй докажи! Дрянь, сидящая напротив, может сказать все что угодно. И ей поверят. Почему? Потому что у него был мотив. Потому что у него было прошлое.

Дело худо!

— Как ты уйдешь, Нина? — повторил он вопрос и уставился на девушку.

Она была красивой, желанной. И нормальной, в отличие от Ирки. При других обстоятельствах он бы с ней, возможно, связал свою судьбу, но это при других обстоятельствах. Сейчас же он готов был ее удушить. Она могла перечеркнуть все то, к чему он так долго шел. К чему стремился. Ради чего терпел.

— Я уйду красиво, — выпалила Нина и встала.

Погарцевала по кабинету Киры, который он занимал пока что временно, остановилась напротив него, сузила глаза. Руки свела за спиной так, что грудь рельефно выпятилась, нацелив в него напрягшиеся соски. Виталик против воли заволновался. Дело, начатое в обеденный перерыв, они так и не закончили. А Ирка его к себе не подпускает.

— Что ты имеешь в виду? — Он как зачарованный смотрел на ее грудь.

— Я всех с собой утащу отсюда. Всех!

— Кого — всех? — Он с трудом перевел взгляд на ее лицо — бледное, гневное, красивое. — Нин, я-то здесь при чем? Я вообще ни сном ни духом. Это все Лосев, урод! И я…

— И ты, и кое-кто еще, — перебила она противно вкрадчивым голосом и, уперев кулаки в край стола, наклонилась к нему. — Я всех с собой заберу! Всех!

— Кого всех?

Ему в самом деле было сложно сосредоточиться на ее угрозах. От нее так дивно пахло. Его с ума сводили ее тяжелые стойкие духи. И грудь в вырезе кофты колыхалась так зазывно.

— Всех любопытных, Виталик. — Она догадливо ухмыльнулась и неожиданно чмокнула его в лоб. — Ты что же думаешь, ты один в тот вечер наблюдал за Кирой?

Он не понял. Замотал головой. И взгляд отвел, чтобы не таращиться на ее сиськи, от вида которых у него даже во рту пересохло.

— Нет, не один. Ты еще была.

— И не только, Виталик, не только! Там было о-очень много наблюдателей! Очень! И у каждого из них был мотив. У каждого, включая тебя!

И эта дрянь пошла прочь, виляя превосходным задом. И волосы волной колыхались по ее лопаткам. Зрелище завораживающее. Но ему пришлось снова отвлечься и спросить:

— Мотив? Какой мотив? Ты о чем, Нина?

Она чуть притормозила у двери и очень гадко улыбнулась, пробормотав:

— Чтобы не вмешаться. Или наоборот?

Он шикарно проводит время, черт побери. Спит сколько хочет, обедает в ресторане. Посещает спортзал, бассейн. После вчерашнего увольнения, вызвавшего бурю протеста и скрытых угроз руководства, он думал, что захандрит. Ан нет, все просто отлично складывается. На объявление о продаже дома уже откликнулась дюжина желающих. Фирмой тоже заинтересовался один влиятельный бизнесмен. И они даже встретиться условились. На следующей неделе. Мало того, ему звонили из одной теплой европейской страны с шикарным предложением о приобретении недвижимости. С этим, конечно, пока придется повременить. Нет пока достаточной суммы для задатка.

Вспомнив пустое нутро сейфа, Илья поскучнел. Если бы не эта мерзкая старуха, у него, возможно, уже были бы деньги. И немалые! В сейфе совершенно не обнаружилось пыльных пустот. Значит, что? Значит, он был завален полностью. А чем? Бумаги, деньги, драгоценности — что тут неясного!

— Ладно, хрен с ней! — проговорил вслух Илья и покосился в сторону варочной панели, которую он после ухода Клавдии включал по пальцам пересчитать сколько раз. — И так хорошо.

Он обвел взглядом огромную кухню. Все шикарно. Все стоит хороших денег. Кое-кто из потенциальных покупателей пожелал приобрести дом вместе с мебелью.

В его жизни не все так плохо. Илья вытянул губы трубочкой и с шумом втянул горячий кофе. Варить на огне он его перестал, пользовался кофемашиной. На огне, конечно, вкуснее, но кофе все время убегал. И приходилось возиться с уборкой плиты. Бр-рр! Не его это, не его.

Конечно, он бы мог заморочиться и нанять прислугу. Позволить мог себе. Но зачем? Он же скоро продаст дом. И уедет.

Илья допил кофе. Вымыл чашку, выбросил использованную кофейную капсулу. Еще раз осмотрел кухню. Если не станут покупать дом с мебелью, он ее в розницу продаст. Мебель баснословно дорогая. Он вышел из кухни в прихожую. Дотянулся до вешалки, надел кашемировое полупальто. Поправил кашне перед зеркалом и вышел на улицу.

— Ну и погода.

Илья поежился. Скоро Новый год, снега нет, с неба сыплет без конца странной сыростью. То ли мокрый снег, то ли дождь, то ли сгустившийся туман. И ветер, пронизывающий до костей ветер. Все, сегодня он сдает гостиничный номер, забирает свои вещи. Там много теплых вещей. Есть шикарные куртки, которые еще Кира привозила ему из Европы.

Подумав о Кире, заметно погрустнел. И вдруг вспомнил, как вчера неожиданно размечтался, что вот если бы на них двоих свалилось то, что свалилось сейчас на него одного, это богатство, то, возможно, он не стал бы и разводиться с ней. Она вполне устраивала его — его бывшая жена. Она была уютной, комфортной, милой. Никогда не устраивала сцен и показательных выступлений, как Катерина. Всегда угадывала его желания. Она очень-очень-очень любила его. Так, наверное, никто и никогда его любить не станет, решил Илья с грустью. Надо бы собрать ей что-нибудь, подумал вдогонку и вырулил с уютной улочки, где теперь жил.