Лене «желтые» стали в «синих» стрелять. Был в Японии такой человек — Кендзи Доихара, который как раз в те годы работал и с киргизами, и с якутами. Именно ему принадлежит идея, что надо самураям возглавить борьбу всех азиатов с европейскими колонизаторами. Был он тогда всего лишь капитаном и, переодевшись якутом, возглавлял смуту в тайге. Так как деятельность его признали успешной, он получил за якутское восстание орден, был отозван на обучение в Высшую военную академию, а по ее окончании направлен военным атташе в Пекин. Вот он-то и возглавлял до поражения японцев в войне всю эту возню против нас. Сперва он сам придумывал воззвания для азиатов, чтобы они «сбросили ярмо русских», а когда стало ясно, что наши бурят-монгольские «синие» полки остались верны нашей Родине, этот самый Доихара развел агитацию среди забайкальских казаков, что их полки по итогам русско-японской были распущены, сами казаки сняты с довольствия, а средства их отныне на наши бурят-монгольские части расходуются. Статьи эти выходили из-под пера людей с русской фамилией, облика этих неизвестных — обычно пейсатых — товарищей казаки не видели, но угольки недовольства по всему Амуру этот самый Доихара раздул, и перед самой империалистической местные казаки были японской разведкой против нас, азиатов, уже шибко распропагандированы. Именно поэтому в Забайкалье появились потом русские фашистские партии — такие как Русский фашистский союз или Русская нацистская партия, и все они содержались на деньги именно японской разведки. Метода это не новая: не получилось зайти с одной стороны, заходят с другой, так что не смотрите, что на словах говорят все эти деятели, смотрите, что они делают, и тогда выяснится, что один и тот же шпион одним говорит про то, как велики якуты и как угнетают их русские, а другим — как велики сами русские и как неблагодарны им те же якуты. Это сейчас мы вспоминаем все эти вещи с улыбкой, а в те года Доихара весьма преуспел и именно за успехи в его работе в Китае и Восточной Сибири, где этот самый Кендзи стал начальником разведслужбы — сперва Квантунской армии, а потом и руководителем разведки всей Японии. В 1912 году он получил первую свою имперскую награду именно за Ленские события, которые мы знаем как «ленские расстрелы», а в 1920-м — орден «За работу с русскими нацистами» и «Выделение из состава России Дальневосточной Республики». Так что мотайте на ус, ребятки, за что японцы своим ордена и медали дают. Вся Советская республика была в те годы в «огненном кольце фронтов», но в наших краях враги были особо коварными, да с подвывертом.

Как бы ни было, после Ленских расстрелов совсем иная у нас жизнь пошла. Железная дорога на Китай в наших краях у Читы поворачивала. Там она шла по Маньчжурии по прямой на Харбин, а оттуда была вилка в две стороны. На юг — в сторону Порт-Артура и Дальнего, отнятых у нас японцами, а на север шла ветка на Владивосток. После русско-японской войны ветка на юг была нами утрачена, и так как японцы стали шастать по всей Маньчжурии — а по Портсмутскому миру мы имели право держать там пятнадцать человек на километр железной дороги, считая стрелочников и путейцев, — власть испугалась, что японцы столь хлипкую охрану дороги сомнут, и тогда Владивосток будет точно так же отрезан, как и Порт-Артур. Тогда резко ускорили строительство так называемой Уссурийской дороги от Владивостока до Хабаровска, которую потом соединили с основною дорогой возле той же Читы. Причем железную дорогу построили, а наземной дороги там отродясь не было, потому что возили все для строительства Уссурийской дороги из Китая. То есть дороги были, но все они шли за Амур на сопредельную территорию. И вот когда случились события в Якутии, возникла угроза, что вспыхнет большое восстание, а Уссурийская дорога окажется перерезана. Чтобы этого не случилось, управление Уссурийской дороги передали в управление КВЖД, и все железные дороги восточней Читы стали управляться не из Владивостока или Хабаровска, а из Харбина. А командовал тогда дорогою Дмитрий Леонидович Хорват, и поэтому все, что южнее и восточней Читы, с 1912 года стали звать не иначе как «Хорватией», или «Заамурским пограничным округом». Ну сам «округ» был и до этого и представлял из себя охрану КВЖД, но вот с тех пор, с Ленских расстрелов, из-за страха очередных восстаний в тайге все руководство дорогой с той стороны переселилось в Китай, Хорват командовал всеми нашими частями от Харбина до Читы и Владивостока. А на этих частях лежало ограничение по численности согласно мирному договору с японцами в Портсмуте, и поэтому Хорват вывел все свои части из-под общерусской Присяги. То есть у нас появилась организация, которая давала свою Присягу на Верность, отличную от обычной — «За Веру, Царя и Отечество». Я лично думаю, что именно со всех этих дел, с появления «не совсем русского» Заамурского пограничного округа и начался тогда потихоньку распад Российской Империи. Туда призывались на службу лишь члены семей работников или кадровые военные, а все обеспечение едой и одеждой в тех краях шло из Китая, и форма у тех солдат была не зеленой, как у нас — защитного цвета, а оливкового цвета, потому что по заказу Хорвата ее шили американцы. Да и вообще, в тех краях в «благословенной Хорватии» с 1912 года все обеспечение шло скорей из Америки, а не из центральной России, и я думаю, что если бы и дальше так шло, то стал бы весь наш Дальний Восток американской колонией. Не то чтобы американцы сюда к нам рвались что есть мочи. Просто их напугали Ленские события, так как все знали, что они по происхождению были японские. И британские — соответственно. То есть все тогда думали, что вот-вот японцы рассекут наши силы и прорвутся из Маньчжурии на север в Якутию, где их встретят бунтующие против русских колонизаторов якуты. Это, вообразите, какой кусок сразу японским самураям отваливался! Вот американцы и поперли всеми своими средствами, чтобы собрать из владений КВЖД и наших сил на Дальнем Востоке эту самую «счастливую Хорватию», которая бы встала стеной на пути у японцев. Ну и поехали их военные инструктора, экономисты, даже американские переселенцы на наш Дальний Восток, чтобы «бороться с японской агрессией». То бишь, с одной стороны, были они против «японской агрессии», а с другой — завозили в те года своих колонистов сотнями, если не тысячами. То, что люди легко