Хотя число выглядит «точным» знаком, в воображении оно создает образы и на деле часто служит метафорой (а иногда и гиперболой). Поэтому манипуляторы, в том числе невольные («вторичные») очень часто запускают в общественное сознание числа, деформирующие («поражающие») воображение. Они просто обезоруживают разум человека. И.Бунин писал в важной книге «Окаянные дни» (1918):

«Люди живут мерой, отмерена им и восприимчивость, воображение – перешагни же меру. Это как цены на хлеб, на говядину. «Что? Три целковых фунт?!» А назначь тысячу – и конец изумлению, крику, столбняк, бесчувственность. «Как? Семь повешенных?!» – «Нет, милый, не семь, а семьсот!» – И уже тут непременно столбняк – семерых-то висящих еще можно представить, а попробуй-ка семьсот, даже семьдесят!».

Особо сотрясают разум цифры, приводимые в качестве художественного образа. Дело в том, что цифры художника нельзя понимать буквально, соотносить их с цифрами физическими, они сродни цифрам религиозным. Религии же «уклоняются от контакта с историческим временем». Глупо было бы и верить, и не верить, что Ной прожил 950 лет, как сказано в Библии. Это «не те» годы. Но люди принимают числа писателей за «те» числа! Одни верят, и это нелепо, другие возмущаются, принимают эти цифры за злодейский обман.

Классический пример – А.И.Солженицын, который утверждал, будто в ходе сталинских репрессий было расстреляно 43 млн. человек. Сейчас движение населения ГУЛАГа по годам, со всеми приговорами и казнями, освобождением, переводами, болезнями и смертями изучено досконально, собраны целые тома таблиц. Ясно, что данные Солженицына надо понимать как художественные гиперболы – но ведь весь культурный слой воспринимает их как чуть ли не научные данные лагерной социологии. Налицо расщепление сознания: человек прочтет достоверные документальные данные – и верит им, но в то же время он верит и «сорока трем миллионам расстрелянных» Солженицына.

Именно ради воздействия на воображение, а не на разум, манипуляторы стремятся раздуть, увеличить и так огромные числа, причем увеличить их в десятки, а то и сотни раз. Само это стремление преувеличить реальную количественную меру может служить признаком манипуляции.

Вот типичное умозаключение из идеологически важной книги, вышедшей в издательстве «Наука»: «Четверть миллиарда – 250 миллионов потеряло население нашего Отечества в XX веке. Почти 60 миллионов из них в ГУЛАГе». Это – пример манипуляции с числами. Что значит «250 млн. потеряло Отечество в XX веке»? Эти люди умерли? А сколько умерло в XIX веке? А за десять лет демократического режима в одной только РФ умерло 20 млн. человек, без всякого ГУЛАГа. Сами по себе все эти числа ни о чем не говорят, они лишь создают зыбкий образ как инструмент внушения.

В приведенном выше рассуждении контекст подталкивает человека к мысли, будто 250 млн. человек стали жертвой политического строя, для этого протягивается нить к ГУЛАГу. Но ГУЛАГ существовал 30 лет, число заключенных в лагерях лишь в отдельные годы превышало 1 млн. человек, смертность в лагерях составляла в среднем 3 % в год – как Отечество могло там «потерять 60 миллионов»? Доподлинно известно, например, что с 1 января 1934 г. по 31 декабря 1947 г. в исправительно-трудовых лагерях ГУЛАГа умерло 963 766 заключенных, и основное число смертей пришлось на годы войны. Война была трудным временем для всех.

Пожалуй, самым большим достижением при манипуляции с числами является разрушение у человека способности «взвешивать» явления, он утрачивает чувство меры. Речь идет не о том, что человек теряет инструмент измерения и снижает точность, «меряет на глазок», он теряет саму систему координат, в которую мы помещаем реальность, чтобы ориентироваться в ней и делать более или менее правильные выводы.

Разрушительное проявление этой утраты меры выражается афоризмом «Сжег дом, чтобы изжарить себе яичницу». Это можно было видеть весьма наглядно. В 1993 г. в западной прессе прошла статья советника Ельцина, директора Центра этнополитических исследований Эмиля Паина «Ждет ли Россию судьба СССР?» Он пишет: «Когда большинство в Москве и Ленинграде проголосовало против сохранения Советского Союза на референдуме 1991 года, оно выступало не против единства страны, а против политического режима, который был в тот момент. Считалось невозможным ликвидировать коммунизм, не разрушив империю».

Соизмеримы ли цель и средства? Что за «коммунизм» надо было ликвидировать, ради чего не жалко было пойти на такую жертву, как расчленение страны? Коммунизм Сталина? Мао Цзэдуна? Нет – коммунизм М.С.Горбачева, А.Н.Яковлева и Э.А.Шеварднадзе. Но ведь эти правители не тянули даже на звание социал-демократов. Они уже декларировали себя неолибералами во многих отношениях правее Тэтчер. От коммунизма у них осталось пустое название, которое они и так бы через пару лет сменили. Стоило ли их удаление с московской арены тех страданий, что означал для миллионов граждан распад страны?

Во время перестройки деформация в мышлении привела к необычной интеллектуальной патологии – утрате расчетливости. Произошла архаизация сознания слоя образованных людей – утрата ими того «духа расчетливости» (calculating spirit), который, по выражению М.Вебера, был важным признаком современного общества.

Вот пример. Телевидение чрезвычайно широко и настойчиво освещает террористические акты, показывает взорванные дома, окровавленные тела жертв, горе близких. В результате в массовом сознании создается неадекватное представление об опасности стать жертвой террористов, что влияет и на установки, и на поведение людей. Оно «программируется» этим страхом, который возбуждается средствами воздействия на сознание. Например, в отдельные годы многие миллионы граждан США отказывались от туристических поездок в Азию.

Если бы человек подошел в вопросу трезво, он мог бы легко оценить, что эта опасность на три порядка (в тысячу раз) меньше, чем вероятность стать жертвой катастрофы за рулем автомобиля. Из 15 миллионов водителей в России ежегодно гибнет порядка 1 на тысячу. От терактов в РФ гибнет в год порядка 1 человека на миллион. Но ведь люди не боятся ездить на машине.

Почему же люди не боятся ездить на машине, но боятся террористов? Прежде всего потому, что те, кто контролирует средства манипуляции сознанием, не заинтересованы в том, чтобы мы боялись автомобиля. Поэтому телевидение не показывает нам с утра до ночи изуродованные трупы жертв автокатастроф. Если бы показывало с той же интенсивностью, как и дело рук террористов, – то мы боялись бы автомобиля панически.

В условиях обширной программы манипуляция, когда разрыхляются системы психологической защиты и нарушается система координат и ориентации, данные опытом и образованием инструменты меры могут быть сильно испорчены. Так, к концу 80-х годов у очень большого числа людей стало проявляться явление, носящее название «феномены Пиаже» (Ж.Пиаже открыл его, изучая мышление детей, и описал в работе «Генезис числа у ребенка»). Заключается оно в неспособности количественно сравнивать предметы, имеющие разную форму. Так, два шарика пластилина равного диаметра кажутся детям одинаковыми. Но если их раскатать в полоски разной длины, то более длинная полоска кажется большой, а короткая – маленькой.