Поглощенная проблемами Рэндольфа, Эвелин совершенно позабыла о приглашениях.

Она всегда любила званые обеды и разговоры о текущих судебных вопросах, анекдоты о промахах в зале суда и нелепых поступках новых адвокатов. Но сегодня Эвелин почувствовала лишь раздражение не от своей забывчивости, а от того, что отец напомнил ей о ее обязанностях.

Перспектива провести вечер в обществе судей показалась ей довольно скучной.

Заметив серьезный взгляд отца, Эвелин выпрямилась и попыталась отогнать ненужные мысли. Она всегда была заботливой дочерью и серьезно относилась к карьере своего отца.

— Я совершенно об этом забыла. Сейчас же их отправлю.

— Не забудь послать приглашение и мистеру Хардингу.

При упоминании имени Джека Эвелин почувствовала волнение. В его присутствии ей будет не так скучно. Внезапно умный разговор потерял для нее всякое значение.

«Прекрати эти глупости», — упрекнула себя Эвелин.

Ей надо быть собранной. Прошло четыре дня после маскарада у Гамильтонов, а от Джека все не было вестей. Эвелин думала, что он занят другими делами. В конце концов, Рэндольф Шелдон не единственный его клиент. Однако ей хотелось знать, что он предпримет дальше. Эвелин не желала признавать, что соскучилась.

— Отошли их сегодня, милая. Они все занятые люди, — сказал отец, выходя из комнаты.

Эвелин допила чай и направилась к столу писать приглашения. У лестницы ее остановил Ходжес.

— К вам пришел джентльмен, леди Эвелин, — объявил он.

На мгновение ее сердце радостно забилось. Может быть, это Джек?

— Мистер Саймон Гатри, — продолжал Ходжес. — Я пригласил его в гостиную. Принести закуски?

Эвелин охватило недоумение. Зачем к ней пришел Саймон? Неужели Рэндольф опять попал в беду? Может, его нашла полиция?

Она почувствовала на себе взгляд Ходжеса: брови старика были нахмурены.

— Нет, спасибо, Ходжес. Уверена, мистер Гатри ненадолго.

«Меньше всего нам нужно излишнее внимание слуг», — подумала она.

Ходжес кивнул и медленно зашаркал прочь.

Эвелин бросилась к гостиной и распахнула дверь.

При виде ее Саймон вскочил. Он выглядел так же, как в таверне на Биллингсгейтском рынке. Темные волосы аккуратно зачесаны набок, взгляд карих глаз мягкий и задумчивый. С его средним ростом и ничем не примечательным лицом он мог бы легко слиться с толпой. Однако, впервые встретив Саймона в Оксфорде, Эвелин поняла, что он обладает недюжинным умом. Он был научным сотрудником университета, как и Рэндольф, только работал у другого профессора. Эвелин всегда нравился Саймон, и то, что он оставался верен Рэндольфу, несмотря на все невзгоды и возможные последствия, указывало на него как на хорошего друга.

Эвелин жестом пригласила Саймона сесть и заняла стул напротив.

— Что-то случилось?

Саймон сложил руки на коленях.

— Рэндольф хочет вас видеть.

— Но это же опасно…

Саймон серьезно взглянул на нее:

— Он в отчаянии, Эвелин. Он сейчас совершенно один в доме Бесс Уитфилд в Шордитче. Я принес ему его книги, и ему удалось продолжить работу. Но он страдает от всей этой дурацкой ситуации и постоянно напряжен. Говорит, что скучает по тем дням, которые вы проводили вместе.

Сердце Эвелин упало.

— Что он задумал?

— На Бонд-стрит есть маленькая книжная лавка «Смидис букс». Днем там мало народу, а сзади есть скамьи, где покупатели могут спокойно полистать книги.

— Я знаю это место.

— Завтра в четыре часа?

— Скажите Рэндольфу, что я там буду.

— Да, и, Эвелин…

— Что?

— Рэндольф хочет видеть вас одну. Без мистера Хардинга.

Эвелин замолчала и принялась лихорадочно соображать. Какая необычная просьба со стороны Рэндольфа.

Она вспомнила, как обещала Джеку, что не будет сама заниматься расследованием или встречаться с Рэндольфом без него. Но откуда об этом мог знать он или Саймон?

— Это невозможно?

Эвелин подумала о несчастном и одиноком Рэндольфе, запертом в Шордитче. Она поняла, что скучает по нему. Возможно, им удастся поговорить о его последней работе, которой он занимался, прежде чем ему пришлось скрываться. Их встреча будет короткой. Зачем Джеку тратить свое время? Он сам говорил, что очень занят, и нелепо думать, будто он станет сопровождать ее повсюду.

Эвелин подняла глаза и встретила взгляд Саймона.

— Все нормально. Пожалуйста, передайте Рэндольфу, что я не могу дождаться завтрашнего дня. Буду обязательно!

На Бонд-стрит было немало магазинов, привлекательных для женщин. Эвелин прошла мимо недавно открытой лавки ювелира, где продавались броши из редких камней, и магазина мадам Флер — модной французской портнихи. Но впервые в жизни ее сердце учащенно билось не от этого.

Эвелин отправила Джанет купить лечебного чая для отца, но в этот раз выбрала необычайно редкий сорт, поиски которого займут у служанки больше часа.

Она остановилась перед маленькой лавкой. На деревянной вывеске было написано «Смидис букс». Эвелин толкнула дверь, и маленький колокольчик над входом тут же зазвенел. Запах книг успокаивал и напоминал об огромной библиотеке университета.

Эвелин заметила продавца, пожилого человека с белыми моржовыми усами и в очках с толстыми стеклами. Он заклеивал книжный переплет на столе. Рассеянно взглянул на нее, кивнул и вернулся к своему занятию. Проходя мимо высоких полок, полных книг, Эвелин поняла, что Саймон прав. Днем в лавке было пусто.

Заметив Рэндольфа, она невольно прижала руку к груди. Он сидел на старом диванчике из выцветшего зеленого бархата, поднеся книгу близко к глазам. Однако Эвелин сразу узнала его по копне светлых волос.

— Рэндольф, — взволнованно прошептала она.

Он опустил книгу и улыбнулся. За очками в золотой оправе блестели светло-голубые глаза.

— Эвелин, — произнес он, и ей показалось, будто они вовсе и не расставались. Эвелин вспомнила, как заходила в кабинет своего отца в Оксфорде и находила там Рэндольфа, работающего над статьей.

Он поднялся. Она бросилась к нему, и они обнялись.

Рэндольф был изящно сложен, чуть выше среднего роста. Эвелин остро ощутила его хрупкость, он заметно похудел с момента их последней встречи.

— Я так по тебе скучал, Эвелин, — прошептал он.

— Я тоже, — ответила она и поняла, что это правда. Он был ее близким другом, которому она доверяла.

Рэндольф взял руки Эвелин в свои, и они уселись на старый диван.