Ну зачем такого бить?

Жалко ведь…

Сергей вздохнул и решительно направился разнимать кучу чалу.

Ушами не услышать, мозгами не понять.

Егор Летов

Его разбудили птицы, которые с восходом солнца подняли невероятный галдеж, отчаянно радуясь тому, что пережили еще одну ночь.

Хейти тоже был готов этому порадоваться. Он, может быть, так бы и сделал, если бы не севшее горло и первые признаки простуды. Глотать было больно, чувствовалось приближение насморка, при глубоком вдохе изнутри вырывались странные звуки, как будто в груди разворачивались мехи старого баяна, кости болели, ноги затекли. Все удовольствия…

В плюсы можно было вписать только то, что Хейти был до сих пор жив, за что нужно было сказать спасибо теплой и ранней весне в этой части России.

Случись такое происшествие с Хейти в родной Эстонии, он бы имел все шансы проснуться с полномасштабным воспалением легких… Или вообще не проснуться.

От лисенка остались только воспоминания и острый запах, которым провоняла одежда Хейти. Кажется, маленький рыжий мерзавец пометил Хейти как свою личную охотничью территорию. А может быть, это было объяснение в любви? По-лисьи.

Хейти сжевал оставшиеся галеты, отчего жутко захотелось пить, и обратил внимание на обертку. Галеты были то ли китайского, то ли японского производства. С черными иероглифами на упаковке. И видимо, были рассчитаны на типового представителя восточных народов, потому что насытить человека комплекции Хейти им не удалось.

Засунув пластиковую шуршащую обертку в карман – мусорить под таким гостеприимным деревом было кощунственно, – Хейти двинулся в прежнем направлении. На восток.

– Гхм… – хмыкнул кто-то у него в голове. – А почему на восток?

– О, явились! – саркастически воскликнул Хейти. – То-то я думаю, что-то слишком скучно стало. И где же вы раньше были?

– Ладно, не выпендривайся, – сказал ворчливый голос. – Где надо, там и были… Скажи спасибо, что живой.

– Вам сказать?

– А хотя бы и нам.

– Ладно, замяли, – вмешался первый голос. – Меня все-таки интересует, почему выбран восток.

– Почему… – Хейти задумался. – Откуда я знаю. Тут любое направление подойдет. А когда на восток идешь, то солнце в спину.

– Неужели? – удивился ворчливый, но его реплику оставили без ответа.

– Ладно, – продолжил первый, – Кто-нибудь представляет, где мы находимся?

Тут все загалдели, а Хейти остановился. Его слух уловил что-то странное, что-то знакомое.

– Заткнулись все! Слушайте… В воздухе явно слышалось какое-то шипение, шуршание… Или нет?.. Плеск?.. Точно.

– Где-то река, – заявил ворчливый. – Тоже мне, открытие.

– Где? – взволнованно спросил Хейти. – Где река?!

Он почувствовал, как собираются воедино все его силы, как будто возвращаются в улей разлетевшиеся пчелы… И слух становится острее, зрение четче…

– Впереди, – сказал ворчливый. – Впереди… Недалеко.

Приблизительно к полудню Хейти узрел первые признаки недалекого человеческого проживания. Вниз по реке плыла упаковка от телевизора «Самсунг». Исходя из того, что упаковка была довольно целая и еще не успела основательно размокнуть, Хейти заключил, что люди, решившие подобным образом проблему утилизации отходов, где-то недалеко.

Люди близко. Хорошо это или плохо, не ясно.

Хейти проверил пистолет, засунул его за брючный ремень сзади и двинулся вверх вдоль реки. Подумав о пистолете, Хейти вспомнил, что из него недавно стреляли. В кого?

– Ты боекомплект-то проверил? – насмешливо спросил кто-то незнакомый в голове.

– Вот ведь… – Хейти хлопнул себя по лбу. Странно, что эта мысль не пришла ему в голову сразу.

Он достал магазин и пересчитал патроны.

Трех не хватало.

«Ничего себе, – пронеслась грустная мысль. – Три пули… Вряд ли я где-нибудь в тире тренировался. И я ли?.. А если не я? А если кто-то моим стволом хлопнул какого-нибудь господина-товарища? Хлопнул, а мне устроил побег с места преступления. Здорово. Только на кой черт? Для того, чтобы чье-нибудь убийство прикрыть? Как-то глупо получается. А может получиться и того хуже…»

– Стоп, – решительно сказал ворчливый голос.

Хейти остановился. Впереди в двухстах метрах стояла старая заброшенная мельница. От нее вверх по обрыву вела тропинка и скрывалась в густых зарослях. До слуха доносилась тихая, печальная мелодия. Кто-то наверху играл на каком-то инструменте. Кажется, флейта или дудка.

– А почему стоп? – спросил Хейти, но ответа не дождался. Внутри было тихо, как в колодце…

И еще очень странное ощущение накатило вдруг. Идти к мельнице и вообще приближаться к ней не хотелось совершенно. Казалось, лучше повернуться и уйти обратно в лес. Чем дальше, тем лучше. И подохнуть там в лесу, а к старой этой водяной мельнице не приближаться.

Ощущение начало перерастать в истерию. Даже озноб пробил.

– Суки, – процедил Хейти. – Что же вы со мной сделали…

Он даже не отдавал себе отчета, о ком он говорит. И что эти мифические «суки» с ним могли сделать… Эти слова пришли сами по себе…

Добираясь до мельницы, он несколько раз проваливался в какие-то ямы. Слава Богу, сухие и неглубокие. Перемазался. По скрипучим доскам дошел до двери.

Внутри было тепло и сухо. Пахло странными травами. С полки скалилась в лицо незнакомая страшная зверюга. Хейти сделал было шаг назад, пока не понял, что это чучело. И вполне понятного животного. Собаки. Оскаленная пасть была так повернута к входящему, что сбивала с толку.

Хозяина не было, но Хейти был не в том состоянии, чтобы думать о вежливости. Он вошел. Вошел и сразу же почувствовал на своей спине чей-то осуждающий взгляд.

Резко обернулся. Ему в лицо, ухмыляясь в шикарные усы, смотрел вождь мирового пролетариата товарищ Сталин.

«Однако… – подумал Хейти. – С сюрпризами домик. И пустой, как орех».

Сзади что-то звякнуло. Хейти резко обернулся и в очередной раз остановил руку, которая сама полезла за пистолетом.

На столике возле окна возилась большая белая крыса. Она деловито уселась на задние лапы и принялась чистить усы, не спуская с Хейти пристального взгляда красных глаз.

«Еще лучше», – подумал Хейти, припоминая, что у него аллергия на маленьких и лохматых грызунов.

– Вон пошла. – Хейти даже не узнал свой голос, таким слабым и больным он оказался.

– Однако крыса послушалась, возмущенно пискнула В исчезла где-то в полутьме комнаты.

Хейти подошел к столу. Ничего особенного. Грязные стаканы. То ли со старым чаем, то ли с чем-то более крепким. Ложечка, как муха, прилипшая к лужице меда, которая натекла из лопнувшей банки. Старый, чуть ли не дореволюционный графин с коричневой жидкостью.