Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Значит, мне удалось вас обмануть.
— А где вы были до того, как она позвонила?
— На свадьбе.
— Много выпили?
— Больше, чем следовало.
— И когда она звонила, были пьяны?
— Думаю, что тест на содержание алкоголя прошел бы.
— Но вы, скажем так, чувствовали, что пили?
— Да.
— Символично, правда?
— Как в песне Аланис Морисетт, — отозвался он. — У меня есть к вам вопрос.
— Вы не в том положении, чтобы задавать вопросы, Майрон.
— Вы спросили меня, знаю ли я Кэти Рочестер. Это был вопрос наудачу, потому что обе девушки пропали, или у вас есть основания считать, что эти исчезновения как-то связаны между собой?
— Вы что, шутите?
— Я должен знать…
— Забудьте! Вы ничего не должны знать! А теперь расскажите мне все еще раз. С самого начала. Все до единого слова. Что сказала Эйми, что сказали вы, телефонные звонки, как ее высадили — все-все.
Он повторил. На углу Линвуд-авеню за ними пристроилась местная полицейская машина — в ней на пассажирском сиденье был Лэнс Баннер.
— Они подключились из-за юрисдикции? — поинтересовался Майрон.
— Скорее, чтобы быть в курсе. Вы помните, куда поехали отсюда дальше?
— Мне кажется, у этого большого водоема мы повернули направо.
— Ладно. У меня в компьютере есть карта. Постараемся найти все тупики и посмотрим, что из этого выйдет.
Родной город Майрона Ливингстон был новообразованием, заселенным в основном евреями. Раньше здесь простирались фермерские угодья, но потом их разбили на одинаковые участки, расположенные на разных уровнях, и застроили по обе стороны главной улицы. Риджвуд был старинным, в нем царил дух Викторианской эпохи и первых поселенцев, с живописными пейзажами и настоящим центром города с магазинами и ресторанами. Дома были построены в разнос время, а деревья, высаженные вдоль улиц, со временем наклонялись в их сторону, образуя своеобразные защитные ограждения. Здесь улицы не были так похожи одна на другую, как в Ливингстоне.
Может, они заезжали сюда?
Майрон нахмурился, не в силах сказать наверняка. Днем улицы различались, но ночью, да еще с таким обилием деревьев, они все были похожи. Лорен проехала до тупика, и Майрон отрицательно покачал головой. Они проехали до нового тупика, потом следующего. Извилистая дорога постоянно и бессистемно петляла, напоминая линию абстрактного рисунка.
Новые тупики.
— Вы сказали, что Эйми не казалась пьяной, — вновь заговорила Лорен.
— Да.
— А какой она казалась?
— Очень расстроенной. — Он выпрямился на сиденье. — Я подумал, что она, возможно, рассталась со своим парнем. По-моему, его зовут Рэнди. Вы с ним уже разговаривали?
— Нет.
— Но почему?
— Я должна вам объяснять свои поступки?
— Не в этом дело, но исчезает девушка, вы ведете расследование…
— Никакого расследования не было. Она совершеннолетняя, признаков насилия нет, прошло всего несколько часов, как она исчезла…
— И тут возникаю я!
— Вот именно. Клэр и Эрик, конечно, обзвонили всех ее друзей. Ее парень Рэнди Вулф и не должен был ее видеть в ту ночь. Он находился дома с родителями.
Майрон нахмурился, и Лорен заметила это в зеркало заднего вида.
— Что-то не так? — поинтересовалась она.
— В субботу вечером в самом конце школы Рэнди сидит дома с мамой и папой? — не поверил он.
— Окажите мне услугу, Болитар: ищите дом, хорошо?
Когда она повернула, у Майрона екнуло сердце.
— А теперь направо! В конец того тупика.
— Это здесь?
— Я пока не уверен… Да! Это точно то место!
Лорен затормозила и остановилась. Полицейская машина Риджвуда подъехала и встала рядом. Майрон выглянул в окно.
— Еще несколько ярдов вперед.
Лорен послушно проехала чуть дальше. Майрон не сводил глаз с дома.
— Ну?
Он кивнул.
— Это то самое место. Она открыла ту калитку сбоку. — Он едва не добавил: «Это был последний раз, когда я ее видел», — но удержался.
— Подождите в машине.
Лорен вылезла из машины, и Майрон видел, как она подошла к Баннеру и риджвудскому полицейскому в форме. Они о чем-то поговорили, поглядывая на дом, и Лорен Мьюз подошла к двери и позвонила в звонок. Какая-то женщина крикнула, что идет, но Майрон увидел ее не сразу, а когда та вышла на крыльцо. Майрон никогда не видел ее раньше. Худощавая, в бейсболке, из-под которой выбивались светлые волосы. Похоже, она только что закончила тренировку.
Женщины проговорили не меньше десяти минут, и Лорен все время оборачивалась на Майрона, будто опасаясь, что тот может сбежать. Наконец Лорен с женщиной обменялись рукопожатиями и женщина ушла в дом, закрыв за собой дверь. Лорен вернулась к машине и открыла заднюю дверцу.
— Покажите, куда пошла Эйми.
— Что она сказала?
— А что, вы думаете, она могла сказать?
— Что никогда не слышала об Эйми Биль.
Лорен молча на него смотрела.
— Это то самое место, — настаивал Майрон. — Я абсолютно уверен!
Майрон шел впереди, показывая дорогу, и остановился у калитки. Он помнил, как там стояла Эйми, помнил, как она махнула рукой, и в этом жесте было нечто… что ему не понравилось.
— Я должен был… — Он недоговорил, поняв, что в этом нет никакого смысла. — Она вошла здесь. А потом исчезла в темноте. Затем вернулась и помахала рукой, что все в порядке и я могу уезжать.
— И вы уехали?
— Да.
Лорен Мьюз осмотрела задний двор, после чего отвела Майрона к другой машине.
— Они отвезут вас домой.
— Я могу получить назад свой сотовый?
Она его вернула. Майрон забрался на заднее сиденье, и Баннер включил зажигание. Неожиданно Майрон открыл дверцу и крикнул:
— Мьюз!
— Что еще?
— Должна быть причина, почему она выбрала этот дом, — сказал он и захлопнул дверь.
Они молча поехали, и Майрон видел, как калитка становится все меньше, пока окончательно не исчезла из виду, совсем как Эйми Биль.
Отец Кэти Доминик Рочестер сидел во главе обеденного стола вместе с тремя сыновьями. Его жена Джоан хлопотала на кухне, поэтому незанятыми оставались два стула: ее и Кэти. Доминик жевал мясо, не сводя глаз с пустого стула Кэти, будто надеясь ее материализовать.