В качестве любопытного примера ревности можно вспомнить знаменитую некогда женщину, которая была первой женщиной-министром, послом и… глашатаем сексуальной революции. Речь идет об Александре Коллонтай – видной деятельнице коммунистического движения первой половины ХХ века.

В своих статьях и книгах она призывала к социальному раскрепощению женщины и смело (для того времени) утверждала eе право на свободный выбор в любви. В 1917 году Коллонтай призывала революционных солдат и матросов к свободной любви. Шесть лет спустя, в 1923 году, она бросила клич не сдерживать своих сексуальных устремлений, раскрепостить инстинкты и дать простор любовным наслаждениям. Наиболее ярко идеи Александры Коллонтай прозвучали в нашумевшей в те годы статье «Дорогу крытому Эросу!».[48]На первом революционном этапе призывы Коллонтай упали на благодатную почву. В частности, Клуб анархистов в феврале 1918 года выступил с проектом «Декрета о социализации женщин», в котором были такие положения: «Пункт 2. Все женщины изымаются от частного владения и объявляются достоянием народа… Пункт 7. Все мужчины имеют право не чаще трех раз в неделю, в течение трех часов, пользоваться одной женщиной…». Не без участия Коллонтай в те времена в ходу была теория стакана воды (заняться сексом – так же просто, как выпить стакан воды).

В 1924 году издательство Коммунистического университета им. Свердлова выпустило в свет брошюру «Революция и молодежь», в которой А. Залкиндом были сформулированы 12 половых заповедей революционного пролетариата. Вот лишь два пункта. Заповедь 9. «Половой подбор должен строиться по линии классовой революционно-пролетарской целесообразности. В любовные отношения не должны вноситься элементы флирта, ухаживания, кокетства и прочие методы специально-полового завоевания». И следующая заповедь: «Не должно быть ревности».

А теперь перейдем к личной жизни Коллонтай. Мужчин у нее было достаточно, но не в этом дело. Суть в другом – когда она вела свободную сексуальную жизнь, то была активной противницей ревности. Но когда онa влюбилась по-настоящему, ей пришлось испытать муки ревности по полной программе. Объектом ее страсти был мужчина на 17 лет моложе ее – революционный матрос Павел Дыбенко, этакий революционный мачо в тельняшке и с маузером на боку. Они познакомились в бурные дни 1917 года. Ей 45 лет, ему – 28, но какое это имеет значение в период революции, когда сегодня живешь, а завтра неизвестно, что будет с тобой и страной. Они познакомились, подружились и стали любовниками очень быстро. «Наши отношения, – вспоминала Коллонтай, – всегда были радостью через край, наши расставания полны были мук, эмоций, разрывающих сердце. Вот эта сила чувств, умение пережить полно, горячо, сильно, мощно влекло к Павлу». Когда Александру Коллонтай спросили: «Как вы решились на отношения с Павлом Дыбенко, ведь он был на 17 лет моложе вас?» – Александра Михайловна, не задумываясь, ответила: «Мы молоды, пока нас любят!».

И здесь Коллонтай, которая всю жизнь отстаивала точку зрения, что брак препятствует свободе женщины, вдруг совершает неожиданный поступок – выходит замуж за Дыбенко.

Это была странная пара. Аристократка Коллонтай, элегантная дама со светскими манерами, и высокий, плечистый крестьянский сын с грубыми чертами лица и соответствующими простецкими манерами (был портовым грузчиком, потом матросом). Крайности сходятся? Возможно. Ей недоставало «чернозема», а ему страстно хотелось узнать, как же любят эти белотелые петербургские «чистюли».

Пока они были вместе, все было хорошо, но в разлуке их брак стал трещать по швам. Первым завел любовницу молодой муж, после чего последовал скандал ревности со стороны той, которая еще недавно говорила о сексуальной свободе. В письме своей подруге Зое, Коллонтай писала с горного курорта Лиллехаммера: «…Ты спрашиваешь меня, что со мной случилось, почему я вдруг в каком-то горном курорте? Что за путешествия среди paботы? Все сейчас поясню… Видишь ли, мой муж стал засыпать меня телеграммами и письмами, полными жалоб на свое душевное одиночество, что я несправедливо порвала с ним, что случайная ошибка, “мимолетная связь”, не может, не должна повлиять на чувства глубокой привязанности и товарищества, и все прочее. Письма были такие нежные, трогательные, что я над ними проливала слезу и уже начала сомневаться в правильности моего решения разойтись с Павлом, порвать брак… Ты поймешь, что такие переживания и мысли не шутка. И вот явилась моя секретарша. Ты знаешь ее любовь к драматическим положениям и сенсациям. Первое, что она рассказала мне, это что Павел вовсе не одинок, что когда его корпус перевели из Одесского округа в Могилев, он захватил с собой “красивую девушку” и она там живет у него. Это больно кольнуло в сердце, но я себя одернула: это же логично, мы разошлись, он свободен… все ясно… Ну а ночью со мной случился сердечно-нервный припадок…»

Свобода любви хороша в теории, а на практике… Когда изменяешь, уходишь, бросаешь сам (или сама) – это одно. Когда изменяет, уходит и бросает твой любимый (или любимая) – это совсем другое. Это – трагедия. Дыбенко и Коллонтай окончательно расстались. Спустя время Коллонтай встретила в Москве Дыбенко и его новую жену. «Девушка как девушка», – с удивлением заметила она. В 1934 году Коллонтай записала в дневнике: «Странная для меня встреча с бывшей женой Павла Дыбенко. Она уже разошлась, и теперь жена какого-то высокопоставленного краскома. Она пополнела и потому подурнела. Неужели я из-за нее столько ночей не спала?». В это время Коллонтай было уже 62 года. А все помнила, как не спала, мучилась, ревновала… Значит, не сумела до конца побороть буржуазную мораль и убить в себе чувство собственника?[49]

Тяжелее всего для завистника то, что ему никто не завидует.

Роже Мартен дю Гар

Существует две версии возникновения зависти – врожденная и приобретенная. Согласно первой версии зависть – это некая генетическая программа, наподобие лени. Возможно, что она досталась нам от предков и закрепилась в процессе эволюции. Сторонники этой теории считают, что те древние люди, которые завидовали своим соплеменникам, имели больше стимулов для самосовершенствования и соответственно имели больше шансов выжить и передать «гены зависти» своим потомкам. Например, один древний охотник завидовал другому – более удачливому, и старался сделать себе более совершенное копье или лук, потом упорно преследовал добычу и в конце концов победителем приходил в племя. Или женщина завидовала красоте соперницы и старалась ее превзойти – украшала себя, причесывала, старалась приготовить более вкусную пищу или была более ласкова с мужчиной, который ей нравился – и в результате имела от него детей.

Теория, в принципе, логичная, но она описывает только конструктивную, так называемую «белую» зависть и никак не объясняет черное, иссушающее душу чувство, которое мучает человека, но не толкает его к реальному соревнованию с соперником. Поэтому гораздо больше сторонников получила теория «социального научения», которая считает, что зависти человек учится в процессе социальной жизни. Согласно этой точки зрения никакой врожденной склонности к зависти нет. Просто родители в воспитательных целях начинают вслух сравнивать свого ребенка с другими детьми – более успешными, с их точки зрения, в результате чего они невольно и засевают чистую душу ребенка семенами греха зависти. А из этих семян и вырастают потом соответствующие плоды. Например, они могут говорить своему ребенку, что соседский мальчик – более послушный или смелый, или другая девочка – более красивая или больше помогает маме. В результате ребенок начинает сравнивать себя с другими детьми, причем сравнение получается не в его пользу. Возникает недовольство собой – и как следствие – негативное отношение к тому, кого взяли примером – вот вам и первый опыт зависти.