Ральф Эмерсон

Вред гордыни с точки зрения религии

Священник Александр Ельчанинов так описывает развитие гордыни: «Попробуем наметить главные этапы развития гордости от легкого самодовольства до крайнего душевного омрачения и полной гибели. Вначале это только занятость собой, почти нормальная, сопровождаемая хорошим настроением переходящим часто в легкомыслие. Человек доволен собой, часто хохочет, посвистывает, напевает, прищелкивает пальцами. Любит казаться оригинальным, поражать парадоксами, острить; проявляет особые вкусы, капризен в еде. Охотно дает советы и вмешивается по-дружески в чужие дела; невольно обнаруживает свой исключительный интерес к себе такими фразами (перебивая чужую речь): “нет, что я вам расскажу”, или “нет, я знаю лучше случай”, или “у меня обыкновение…”, или “я придерживаюсь правила…” Одновременно, огромная зависимость от чужого одобрения, в зависимости от которого человек то внезапно расцветает, то вянет и скисает. Но, в общем, в этой стадии настроение остается светлым. Этот вид эгоцентризма очень свойственен юности, хотя встречается и в зрелом возрасте.

Счастье человеку, если на этой стадии встретят его серьезные заботы, особенно о других (женитьба, семья), работа, труд. Или пленит его религиозный путь и он, привлеченный красотой духовного подвига, увидит свою нищету и убожество и возжелает благодатной помощи. Если этого не случится, болезнь развивается дальше. Является искренняя уверенность в своем превосходстве. Часто это выражается в неудержимом многословии. Ведь что такое болтливость, как, с одной стороны, отсутствие скромности, а с другой – услаждение самим собой. Эгоистическая природа многословия ничуть не уменьшается от того, что это многословие иногда на серьезную тему; гордый человек может толковать о смирении и молчании, прославлять пост, дебатировать вопрос: что выше – добрые дела или молитва.

Уверенность в себе быстро переходит в страсть командования; он посягает на чужую волю (не вынося ни малейшего посягания на свою), распоряжается чужим вниманием, временем, силами, становится нагл и нахален. Свое дело – важно, чужое – пустяки. Он берется за все, во все вмешивается. На этой стадии настроение гордого портится. В своей агрессивности он, естественно, встречает противодействие и отпор; является раздражительность, упрямство, сварливость; он убежден, что никто его не понимает, даже его духовник; столкновения с миром обостряются, и гордец окончательно делает выбор: “я” против людей (но еще не против Бога).

Душа становится темной и холодной, в ней поселяется надменность, презрение, злоба, ненависть. Помрачается ум, различение добра и зла делается путанным, так как оно заменяется различением “моего” и “не моего”. Он выходит из всякого повиновения, невыносим во всяком обществе; его цель – вести свою линию, посрамить, поразить других; он жадно ищет известности, хотя бы скандальной, мстя этим миру за непризнание. Если он монах, то бросает монастырь, где ему все невыносимо, и ищет собственных путей. Иногда эта сила самоутверждения направлена на материальное стяжание, карьеру, общественную и политическую деятельность, иногда, если есть талант – на творчество, и тут гордец может иметь, благодаря своему напору, некоторые победы. На этой же почве создаются расколы и ереси.

Наконец, на последней ступеньке, человек разрывает и с Богом. Если раньше он делал грех из озорства и бунта, то теперь разрешает себе все: грех его не мучит, он делается его привычкой; если в этой стадии ему может быть легко, то ему легко с диаволом и на темных путях. Состояние души мрачное, беспросветное, одиночество полное, но вместе с тем искреннее убеждение в правоте своего пути и чувство полной безопасности, в то время как черные крылья мчат его к гибели. Собственно говоря, такое состояние мало чем отличается от помешательства. Гордый в этой стадии пребывает в состоянии полной изоляции. Посмотреть, как он беседует, спорит: он или вовсе не слышит того, что ему говорят, или слышит только то, что совпадает с его взглядами; если же ему говорят что-либо несогласное с его мнениями, он злится, как от личной обиды, издевается и яростно отрицает. В окружающих он видит только те свойства, которые он сам им навязал, так что даже в своих похвалах он остается гордым, в себе замкнутым, непроницаемым для объективного.

Гордый терпит поражение на всех фронтах: психологически – тоска, мрак, бесплодие. Морально – одиночество, иссякание любви, злоба. Физиологически и патологически – нервная и душевная болезнь. С богословской точки зрения – смерть души, предваряющая смерть телесную, геенна еще при жизни».

Отношение к данному греху со стороны общества

Общество не любит гордецов. Их втайне уважают, им завидуют, им могут льстить, но их не любят. Поэтому человек, демонстрирующий гордыню, должен отдавать себе отчет в том, что он ступает на скользкий путь соперничества и конкуренции со своими соплеменниками, по Дарвину, соответствует «внутривидовой борьбе за существование» – самой жестокой и бескомпромиссной. Конечно, мы живем не в те времена, когда гордец мог получить удар шпаги в бок или арбалетную стрелу в затылок, но вот мелкие пакости еще в ходу. Гордец, открыто демонстрируя свое превосходство перед другими людьми, как бы бросает им вызов, и кое-кто может этот вызов принять – редко открыто, а чаще – начнет исподтишка вредить «победителю». Это явление особенно заметно в нашей национальной культуре, в которой принято больше жаловаться на жизнь, чем гордиться успехами. На Руси скромность издавна воспринимали в качестве добродетели, а гордость считали пороком.

Гордыня может иметь и другие негативные последствия для ее владельца. Стоит немного «подыграть» гордецу, и он, словно павлин, распускает перышки и с готовностью поглощает лесть – порцию за порцией. А льстец тем временем добивается от тщеславного человека того, что ему нужно. Поэтому проявлять грех гордыни – не очень дальновидно, особенно пока человек не достиг вершины власти и могущества. Как говорил Эдуард Севрус, «глупо идти с гордо поднятой головой по сильно пересеченной местности».

В итоге гордыня чаще всего приводит к падению, причем падение с вершин социальной лестницы бывает весьма болезненным. Многие великие люди непрерывными трудами и волею судьбы поднимались к вершинам власти и богатства, так что считали себя чуть ли не богами. Такое самомнение приводило к тому, что они теряли контакт с реальностью и в результате оказывались у подножья той пирамиды, по которой так старательно карабкались вверх. Примером такой судьбы может служить судьба Наполеона, который некоторое время был властителем всей Европы, а закончил жизнь изгнанником на пустынном острове Святой Елены. Если бы он вовремя остановился и ограничил свои амбиции, то мог бы остаться хозяином огромной империи, но… гордыня оказалась сильнее здравого смысла.

Наполеон в зените славы и могущества

Зависть показывает, насколько люди чувствуют себя несчастными, а их внимание к чужому поведению и положению – как сильно они скучают.