В исследовании на основе обширного материала подтверждается гипотеза Манкура Олсона («Взлет и падение наций», 1982) по поводу того, что группы узких интересов в большей степени корыстолюбивы и меньше работают на общественные интерес, чем так называемые широкие коалиции. Подобного рода узкие группы склонны не к лоббированию доставки общественных благ, а к продвижению решений, способствующих непродуктивному перераспределению. В частности, это касается бизнес-лоббистов.

В принципе понятно в этом контексте, почему нынешнее государство борется с НКО. Структуры этого типа работают на общественный, а не на узкокорпоративный интерес. Специфическим, хотя и банальным свойством сегодняшней российской власти является приравнивание интереса одной из узких лоббистских групп к интересам государства и даже всего народа. Отсюда и то самое непродуктивное перераспределение, и принятие неэффективных решений, и подвижность того, что у нас уже только метафорически можно назвать правовой средой, и перекладывание всех и всяческих издержек на общество и госбюджет.

Такая группа руководящих товарищей ведет себя как «фрирайдер», как безбилетник, который решил прокатиться на трамвае «Желание» за общественный счет.

Допустим, вами правит группа пробившихся наверх друзей из кооператива «Река» («Ручеек», «Девятый вал», «Челюсти», «Озеро» – ненужное вычеркнуть). Их власть, она же является и их собственностью. Представления о прекрасном этой группы в полосатых купальниках цвета имперского флага формируют идеологию, внутреннюю и внешнюю политику России (опора на собственные силы в тени хоругви; кто не с нами – тот национал-предатель интересов кооператива; безнаказанно воровать имеет право только тот, кто родину любит; родина – это мы). Словом, если у Муссолини было корпоративное государство, то у вас – кооперативное.

Вопрос: если вы лоббист, какая функция наиболее востребована в такой системе? Теоретически – наращивание связей с кем-либо из правящего кооператива друзей с целью получения преференций. Практически – так оно и есть, это подтверждают эмпирические данные исследования. Поэтому нынче «джиарщик» – самая главная специальность. Есть такая профессия – родину перераспределять в пользу лучших людей.

Разумеется, если бы в России честно работал такой нехитрый вроде институт, как выборы, к управлению страной могли бы прийти не узкие, а, в терминах Олсона, всеобъемлющие коалиции. Они были бы способны работать на общее дело (res publica), отделять свою власть от собственности (чему способствует ротация власти – иначе на выходе имеем… ну, скажем так, Турцию с товарищем Эрдоганом), более справедливо распределять общественные блага. Даже не столько распределять, сколько давать возможность людям работать и зарабатывать. Но выборы небезупречны и искажают общественный интерес.

Получаем систему, квалифицируемую автором польского чуда Лешеком Бальцеровичем как политический капитализм – это режим, в котором экономический успех целиком зависит от связей с государством.

Так что у России вовсе не «особенная стать». И аршины давно для измерения РФ существуют. Ими можно измерять, например, некоторые латиноамериканские страны. А то, что в Россию «можно только верить», так это чистая правда. И еще надеяться на русский авось. Что только и остается делать не экономистам, но политикам уровня Обамы и Меркель.

2014 г.

Цитата из интервью газете «Ведомости» министра финансов РФ Антона Силуанова, человека, лучше других понимающего, что такое нерациональные государственные расходы и какой вред они наносят экономике: «Время простых решений по бюджету прошло, это точно. Об этом мы и раньше говорили. Принимая значительные расходные обязательства в виде программы вооружений, увеличения пенсионных выплат, мы вынуждены будем принимать непростые и непопулярные решения. Сейчас это время пришло. Когда мы рассматривали проект бюджета 2015–2017 годов на правительстве, то обращали внимание, что в то время, когда принимались все эти затратные решения, у нас были совершенно другие прогнозы темпов роста [экономики] и поступлений в казну. Этих поступлений нет. А расходы-то приняли, и их надо финансировать».

Тут нужен разговор политического свойства: что такое «простые и популярные решения» и что такое «непростые и непопулярные решения».

Непростые и непопулярные, но очень нужные решения, потому что чем-то нужно обеспечивать масштабные непродуктивные и непроизводительные расходы на оборонку, силовиков, правоохранителей и «реализацию-майских-указов-президента», – это повышение налогов (НДС, НДФЛ) или введение «старых» новых налогов (налог с продаж). Действительно, они непростые с самых разных точек зрения, включая в ряде случаев их администрирование. И уж точно непопулярные – с точки зрения подведомственного населения.

Получается, что, например, решение о диких по своему масштабу оборонных расходах системы «Назад, в СССР!» – популярное. То, что оно простое, – в этом как раз никаких сомнений нет. Хрясь кулаком по трибуне: никогда Россия не будет страной с плохо финансируемыми ОПК и Вооруженными силами! Никогда Воробьянинов не протягивал руки! А вот популярное ли? И для кого популярное?

С позиций децибелов в квазипатриотическом визге – популярное. С позиций лоббистов ОПК, Вооруженных сил, правоохранительных, точнее, правохоронительных и прочих сильно компетентных органов – популярное. С позиций народа Российской Федерации, являющегося по Конституции источником власти, – категорически нет. Потому что он, этот народ, те же бюджетники, недополучают то, что они в условиях сохраняющейся бешеной нефтегазовой конъюнктуры могли бы получить. Но не могут. Потому что начальство, видите ли, изволит то фейерверки запускать, то ракеты.

Являлось ли простым и популярным решение об отъеме у населения накопительных пенсионных денег с последующей их передачей сомнительным персонажам, которые стоят у руля острова Крым и ведут его прямо на Адалары? С точки зрения квазипатриотического визга, обретающего по ходу увеличения децибелов материальную (финансовую) силу, – да. С точки зрения вышеупомянутых странных личностей, чья биография приравнивает понятие «вертикальная мобильность» к понятию «вертикальный мусоропровод» (копирайт – А. Рубцов), – да.

С точки зрения народа России, лишенного цивилизованного по устройству пенсионного обеспечения, – нет, не популярное.

Что же получается? Если смотреть на мир не глазами отраслевого или (гео)политического лоббиста, а глазами простого (или непростого) россиянина, большинство расходных решений, в том числе требуемых «майскими-указами-президента», – решительно непопулярные. Чтобы не сказать – антинародные.

То есть смысл понятия «простые и популярные решения», если на него посмотреть нормальными человеческими глазами, прямо противоположный. Это «непростые и непопулярные решения».

Популярные решения – без кавычек – это такие решения, которые приносят пользу или глубокое моральное и финансовое удовлетворение рядовому россиянину, источнику власти.

В краткосрочной перспективе это рациональное распределение расходов. Хотя бы в духе бюджетного маневра, предлагавшегося «Стратегией 2020»: поменьше людям в погонах, особам, приближенным к императору, и прочим графам Фредериксам в узорчатых шальварах, побольше – здравоохранению, образованию, культуре. И это, заметьте, никакой не либерализм с его заокеанскими хозяевами. Это здоровые и рациональные человеческие приоритеты.