Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты что? В душ ходил?! — не сдерживаю возмущения я. — Тебе же нельзя! Ты же можешь умереть!
— Как видишь, вполне здоров, — он улыбается и разводит руки в стороны. — Что тут у тебя?
Садится за стол и я изумленно смотрю, как он запросто накладывает себе в тарелку оладьи. Ну, Давид!
Беру из микроволновки стакан и ставлю перед ним.
— Что это? — морщится он. — Я же просил кофе. Без молока.
— А доктор велел пить вот это. Молоко с медом!
Давид берет стакан, принюхивается и отставляет от себя. Потом встает и идет к кофе-машине.
— Подойди, — манит меня пальцем.
Не двигаюсь с места.
— Василиса! — уже строже произносит он. — Подойди сейчас же! Я же сказал!
Не шевелюсь.
— Хорошо, — теперь с угрозой в голосе продолжает Давид. — Я сам тебя приведу.
В два шага оказывается рядом и хватает меня за запястье. Тянет за собой.
— Смотри, — удерживает, не дает мне уйти. — Нажимаешь сюда. Потом сюда.
Он жмет на какие-то кнопки на кофе-машине и в чашку льется ароматный напиток.
— Да не дергайся ты! — продолжает меня удерживать. — Я только напряжение снял. А ты опять напрягаешь меня.
А сам плотнее прижимается ко мне бедрами. Он это специально делает! Я уверена!
Я активнее трепыхаюсь и в итоге полотенце сползает с бедер Давида. Я зажмуриваюсь, когда взгляд падает на его член.
— Блин, Давид! Подними его! — требую я с закрытыми глазами.
— Он и так стоит, зайка, — смеется в ответ. — Посмотри.
— Да я не о нем! Я о полотенце! Давид!
— Спину потянул, пока отжимался. Не могу нагнуться.
Да он просто издевается!
Ладно.
Ничего не ответив, сама наклоняюсь и, быстро открыв глаза, подхватываю полотенце с пола и обвязываю им бедра Давида. Он лишь стоит и улыбается. Вообще не помогает мне!
Спереди полотенце никак не сходится. Из-за торчащего члена.
Как ни пытаюсь, он не позволяет мне затянуть полотенце и зафиксировать его.
— Может, ты его между ног зажмешь, а я быстренько завяжу узел? — предлагаю я, глядя Давиду с глаза.
— Чего? — лицо вдруг становится серьезным. — Хотя, погоди, — улыбается. — Я тебя не так понял, — кладет руки мне на бедра. — Ты так необычно сформулировала просьбу трахнуть тебя.
Мои глаза становятся круглыми. Я хлопаю ими и не отрываю взгляд от него.
— Что, прости? — откашливаюсь и спрашиваю Давида.
— Ну, зайка, — голос Давида совсем рядом, но еще тише. — Сначала ты попросила поднять его. — Пальцы Давида расходятся по моим бедрам и большими пальцами он рисует круги. — Потом попросила зажать его между ног. Раздвигай, я с удвольствием сделаю это. Видишь? Я выполняю все твои пожелания. Поднял. Зажму.
Я моргаю часто-часто и отклоняюсь от надвигающегося Давида.
И в этот момент кофе-машина подает сигнал готовности. Давид оборачивается и я отталкиваю его и отскакиваю.
Давид, усмехнувшись, завязывает-таки полотенце и возвращается к столу с чашкой кофе.
— Хм, сама приготовила? — спрашивает, поглядывая на тарелку с оладьями.
— Да, — наигранно мило улыбаюсь я. — Яда там нет, не бойся. Только слабительное положила. Для очистки организма.
Давид как раз кладет в рот кусочек оладьев. Замирает и подозрительно смотрит на меня.
— Не боишься остаться без туалета на весь день? — спрашивает, отправляя, все-таки, кусок в рот и поедая его.
— Тут же он не один.
— А я остальные закрою. Страдать так вместе. Разве мы не муж и жена? — подмигивает мне, уплетая оладьи. — Вкусно. А я даже и не знал, что ты умеешь готовить, — вытирает салфеткой рот и пристально смотрит на меня.
— А тебе разве было обо мне хоть что-то интересно? — спрашиваю серьезно. — Тебе же от меня одно надо было, — вздыхаю и отворачиваюсь. — Ну, и акции теперь. А так… ты же ничего обо мне не знаешь… тебе не интересно…
— Вот это я и собираюсь исправлять, — Давид в отличие от меня все так же весел.
Настороженно смотрю на него.
— Собирайся, Василиса! — командует он, вставая и потирая руки.
— Куда? Тебе нельзя, Давид!
— Мне нельзя только одно, — нарочито строго произносит он. — Пока нельзя. А если мы останемся дома, то я за себя не ручаюсь. И подниму, и зажму!
— Господи! Ну, хватит! — прошу я, прекрасно понимая, что теперь он будет каждый раз дразнить меня моими же словами.
— Ой, а где мы? — интересуюсь я, оглядывая большое круглое здание, перед которым паркуется Давид.
— Ипподром, — улыбается он и помогает мне выйти из машины.
— Где? — переспрашиваю.
— На ипподроме, Василиса. Вижу по твоим глазам, что не была ты раньше в таких местах. Значит, угадал.
— Конечно, не была. Я и в цирке не была. Не люблю, когда животных мучают.
— Ничего ты не понимаешь, — Давид приобнимает меня. — Ты знаешь, что самые красивые и дорогие скакуны живут в этой стране?
— На потеху богачам, ага, — вздыхаю я. — Прямо как я.
Давид хмурится. Крепче сжимает мою руку и ведет внутрь.
Стоит признать, здание захватывает. Такой красоты и такого масштаба я еще не встречала. Поэтому неудивительно, что какое-то время я стою и смотрю с открытым ртом.
— Красиво, — вырывается у меня.
— Это ты еще скакунов не видела! — довольно улыбается Давид. — Пошли!
— На лошадок смотреть? — быстро-быстро перебираю ногами за ним.
Давид вдруг останавливается и разворачивается ко мне:
— Не лошадок, а скакунов, Василиса, — берет мое лицо в руки и говорит это как ребенку. — Не позорь меня, — щелкает по носу. — Лошадок я тебе в парке покажу на аттракционах.
Надуваю губы — он опять обращается ко мне как к маленькой!
Давид не обращает на это внимания и ведет меня вглубь. Он и правда приводит меня к лошадям. То есть к скакунам. Раз уж
