– Люди очень странные, – произнёс инф после недолгого молчания.

– Это ты ещё практически ничего не знаешь о нас, – улыбнувшись, сказала Кейла.

Кузнечик, Кейла и Айрем забрались в ближайший дом и поднялись на последний уцелевший этаж, Айрем сбился со счёту, то ли двадцать первый, то ли двадцать второй. Ночевать на первых этажах было опасно, ведь если кто-то зайдёт в дом – застанет их врасплох. Парень поставил датчики движения ниже этажом и примерно на этаже десятом, так что, если к ним придут гости, они будут готовы. Ночь прошла практически спокойно, правда, один раз сработал датчик, но только первый – наверное, это было какое-то животное. Кузнечик, словно верный пёс, охранял сон людей. Инфов специально не делали похожими на людей, чтобы у человека не возникало отождествления с железным. Инфы были ростом от полутора до трёх метров, в зависимости от модели. Кузнечик был максимального роста – трёхметровым. С первого взгляда он казался безжалостным хищником-убийцей, но, если всмотреться в его глаза… можно было увидеть ранимую душу, преданного своими создателями творения. Айрему Кузнечик казался похожим на уличного котёнка: глупый, беззащитный и полностью зависимый от человека. Хоть и не лично он его создал, но всё равно Айрем воспринимал его как родного.

Ночь прошла. Солнце вытекло обратно из-за горизонта, затем, собравшись в шар, стало подниматься по небу. Первую половину дня они шли пешком между развалинами, а днём, когда налетевший ветер начал носиться по дюнам, словно кошка, бегающая за лазерной точкой, Айрем и Кейла встали за спину Кузнечика. Солнце неумолимо приближалось к печи горизонта, а значит, снова нужно было искать ночлег.

– Рядовой Кузнечик, приём, пшш, пшш, – Айрем изображал разговор по рации.

– Слушаю, – энергично ответил инф.

– Закинь нас вон к тому домику, – Айрем одной рукой держался за выступающие пластины на шее инфа, а другой – указывал на хорошо сохранившийся дом, выделяющийся на фоне засыпанных песком развалин.

Кузнечик остановился в нескольких метрах от дверей. Айрем с Кейлой спрыгнули со спины гиганта и подошли ко входу в здание. Всё на удивление хорошо сохранилось: стёкла были на месте, площадка перед домом очищена. Айрем попробовал открыть двери, но те оказались заперты. Парень отошёл от дома и всматривался в стёкла, пытаясь что-нибудь рассмотреть за ними. Вдруг к окнам стали подходить люди разного возраста. Одна маленькая девочка прислонилась к стеклу и показала на инфа, а затем провела большим пальцем по шее и склонила голову на бок, вытащив язык. Сомнения подкрадывались к душе Айрема, но он не хотел в них верить. Неужели они сами припёрлись к логову сектантов небесного воинства? Айрем аккуратно посмотрел по сторонам и увидел, что их окружают люди.

– Кузнечик, – медленно сказал Айрем, – сейчас мы запрыгнем на тебя, и ты должен бежать отсюда изо всех сил, понял?

– Я понял, – ответил инф.

– Ке-е-й! Готова?

– Да!

– Бежим!!!

Парень с девушкой рванули к инфу, а тот побежал к ним навстречу и, схватив их в одну руку, прыгнул на здание, цепляясь за него свободной рукой. Сектанты стреляли в них из своих солнечных пушек, но не могли попасть, потому что инф скакал туда-сюда, а затем и вовсе скрылся за зданием. Пытаясь уйти как можно дальше, они прыгали по развалинам около часа, после чего Айрем сказал инфу забраться на ближайшую крышу. Это был кирпичный дом этажей в двадцать. Кузнечик, оттолкнувшись, допрыгнул до середины кирпичного здания и, впиваясь в кирпичи, вскарабкался наверх. Оказавшись на крыше, парень с девушкой слезли с прыгуна и, опершись о стену, переводили дыхание. Айрем не очень хорошо переносил высоту, поэтому сейчас, чувствуя под собой твёрдую поверхность, был рад. Сколько ещё им предстоит скакать? Сколько ещё убегать? Почему-то парень вспомнил глубоко впившийся в сердце отрывок из древнего документального фильма о животном мире, там была показана сущность настоящей жизни: безжалостность, жажда убийства, жажда выжить любой ценой. Айрем ощущал себя пингвином, за которым гонится то морской леопард, то стая касаток. Парень вдруг осознал, что он сам отвёл себе роль пингвина, роль убегающей жертвы. Как только одно существо видит спину другого, в страхе пытающегося сохранить свою жизнь, то у первого просыпается хищный инстинкт. Второй принял на себя роль жертвы, он смиренно передал свою жизнь первому, и тому, в свою очередь, осталось только взять её. В человеке живёт и убийца, и жертва, и кем ему быть, решает сам человек, ведь он действительно обладает свободой воли.

От резкого, громкого звука, донёсшегося откуда-то слева, блуждающий ум Айрема пулей вернулся в реальность, а тело непроизвольно сжалось, готовясь принять удар. Дверь, ведущая с крыши в подъезд, резко открылась, и на крышу выбежал человек с оружием. Айрем был ближе всех к нему, но тот, казалось, не замечал парня. Он уставился на Кузнечика и медленно поднимал ствол пушки.

Айрем хотел крикнуть Кузнечику, чтобы тот бежал, но не успел – оружие выстрелило практически беззвучно. Всё это было похоже на то, что он видел в детстве: инф затрясся, и из головы его вылетали искры. Сделав шаг назад, он споткнулся и перевалился за край крыши.

Бах! Балконы будто хотели остановить его, но он отскакивал от них, снося их наполовину, и, в конце концов, с градом камней и облаком пыли влетел в кусок бетонной стены, торчащей из земли. Айрем смотрел на край крыши. Изнутри его постепенно наполняли злость и ярость. Да, именно так и задумано природой, кто-то кого-то должен убивать, но это казалось несправедливым и жестоким. Парень медленно перевёл взгляд на человека с оружием.

– Мы выполняем миссию, возложенную на нас нашим небесным Отцом, – не к месту спокойно и доброжелательно произнёс стрелок, – технологии, созданные человеком, уводят его с пути Господнего, а мы лишь пытаемся вернуть его обратно.

– С пути Господнего? Разве ваш Господь не…

– Он не только наш, он Господь для всех, – перебил Айрема человек с оружием.

– Ага, так разве он, – Айрем указал пальцем наверх, – не создал людей свободными? Имеющими возможность выбирать свой путь самостоятельно, а?

– Всё верно. Но из-за любви к своим детям он вмешивается в их выбор. Вот представь, что, если бы твой ребёнок ну или кто-то близкий тебе, шёл бы к пропасти и совершенно не смотрел бы на дорогу, разве ты бы не окрикнул его? Не подбежал бы? Да! Ты бы вмешался, ты бы изменил его выбор, изменил бы его жизнь. Так и что получается? Спасение человека другим человеком – это вмешательство в его выбор и нарушение его свободы? Или это всё-таки помощь и благо?

– Чувствую какой-то подвох. Ладно, тут спорить не буду. Но… причём здесь инфы?! Они же… помогают нам!

– В том-то и дело, что помогают. Они забрали у человека всю его работу, практически забрали его душу, так же как цэх и сок – всё это от лукавого. Мы видим это, смотря на всё со стороны, и хотим спасти людей.

Айрем ничего не ответил. Он отрешённо смотрел на край крыши. Жизнь закалила его, сделала жёстче. Жизнь втягивала его в игру без его ведома, он лишь мог выбирать, кем ему быть: жертвой или хищником.