Мы тоже действуем вслепую. Однако у нас есть Агизур.

Воистину этот парнишка чувствует себя в этой густой пыли как рыба в воде. Едва машина оказывается за пределами лагеря, он подсказывает мне, что нужно повернуть направо.

Я резко выкручиваю руль, потом на всех парах мчусь по прямой линии и почти сразу понимаю, что движение происходит максимально близко к линии ограждения.

Солдаты, расставленные там, не успевают ничего предпринять против нас. Ни вскинуть автомат, ни тем более выстрелить. Одни, уловив приближение машины, успевают отпрыгнуть в сторону. Другие не избегают лобового столкновения с грузовиком.

Сожалеть об этом нам не приходится. Мы знаем, зачем они сюда пришли. Никто из них не был невинным ягненком и при удачном для их братии стечении обстоятельств изрешетил бы нас всех пулями.

Мысль об этом моментально проскакивает у меня в голове. Но я не могу, не имею права зацикливаться на ней. Передо мной стоит важная задача. В условиях почти нулевой видимости я должен отогнать автомобиль на безопасное расстояние, спасти друзей от разгневанных карателей.

Юный бербер продолжает помогать мне. Он безошибочно указывает направление движения. Мы не попадаем в ямы и не врезаемся в камни, целенаправленно движемся к шоссе.

Буря не утихает. Кабина нашей машины отнюдь не герметична. Свежие слои пыли заметны на приборной панели и одежде каждого пассажира.

— Похоже на долгосрочную бурю, — говорю я. — С ее начала прошло уже немало времени, а она все никак не утихает.

— Остается радоваться, что мы не на Марсе. Там песчаные бури могут на целый год растягиваться, — замечает на это Йордан, явно вспоминая мои сравнения ландшафтов Каменистой Сахары с пейзажами четвертой планеты.

— Это точно, — с ухмылкой говорю я и замолкаю, не желая ни на секунду терять бдительность.

Мы не знаем, как на наше бегство отреагировало командование карателей. По моим прикидкам, колонна их техники осталась приблизительно в двух километрах. Расстояние между нами довольно быстро увеличивается. Разумеется, при условии, что боевые машины и грузовики остаются на месте. Мы очень на это надеемся.

Пыльная буря самым серьезным образом спутала планы военных. Им наверняка очень даже непросто сориентироваться, решить, что же делать в резко изменившихся условиях.

Неизвестно, как после нашего выезда повел себя тот бравый офицеришка, который грозил сжечь палаточный городок вместе с его вынужденными обитателями. Я предполагаю, что он ищет способ найти нас. Однако сделать это теперь довольно трудно, практически невозможно.

Я уверен, что буря породила серьезные перебои со связью. Скорее всего, у этого вояки сейчас нет возможности переговорить не только с координаторами операции, но даже со своими подчиненными, находящимися на периметре городка. Никто не может сообщить ему даже о приблизительном направлении нашего движения. А если это у кого-то и получится, то такие сведения будут изобиловать домыслами и натяжками.

Отследить же наше перемещение при помощи каких-то технических средств не представляется возможным. Опять-таки по причине неутихающей бури.

Впрочем, даже если мои предположения и верны, то расслабляться нам не стоит. Несмотря на очевидную неспособность противника засечь нашу машину, недооценивать его все же никак нельзя. Тем более что угроза со стороны командования должна подстегивать того же офицера к поиску способов перехватить нашу лабораторию.

Ведь он сейчас нисколько не сомневается в том, что на кону стоит его собственная жизнь. Не исключено, что он сейчас воет от безысходности, задыхается от пыли, но все же ищет при этом вариант обнаружения нас. Кто знает, может быть, и найдет.

После очередной подсказки Агизура я наконец- то выруливаю на шоссе. Это сразу же ощущается. Теперь машина двигается куда легче. Есть возможность прибавить скорость, что я и делаю.

Все этому очень рады. Мы продолжаем уходить в отрыв. Но вместе с радостными эмоциями возникает логичный вопрос: а куда, собственно, нам теперь ехать?

Едва я успеваю его озвучить, как парнишка упоминает арабское название пещерного города. Того самого, мимо которого довелось ехать нам с Йорданом, прежде чем мы попали под огонь военного вертолета рядом с Эль-Башаром.

Возможно, что при других обстоятельствах идея о пещерном городе как о месте нашего укрытия была бы тут же отметена нами. Во-первых, для нас, двух россиян и болгарина, эта местность — терра инкогнита, неизведанная земля. Во-вторых, мне почему-то кажется, что роковой выстрел из гранатомета вполне мог быть произведен именно оттуда.

Его результатом стала вынужденная посадка самолета с группой Карского и запасом вакцины на борту. Люди, уцелевшие в катастрофе, были кем-то добиты уже на земле. Уцелел только мой наставник, да и то совершенно случайно.

Однако в нынешней ситуации эти нюансы не являются определяющими. У нас нет выбора, зато имеется вполне конкретная цель — укрыться от бури и вероятного преследования. Пещерный город в этом смысле отличное место.

Агизур готов указать, где лучше всего свернуть к избранному нами пункту назначения. Я веду машину со средней скоростью. Так, чисто на всякий случай. Вероятность появления встречного транспорта минимальна, но все-таки исключать ее полностью нельзя. Не хотелось бы, уйдя из-под носа у карателей, попасть в автокатастрофу.

Едва я успеваю подумать об этом, как замечаю впереди странные просветы. Не дожидаясь их приближения и советов Агизура, я плавно увожу грузовик с шоссе и прячу его за камнями, подвернувшимися очень кстати. Через несколько секунд по трассе мимо нас проносится бронетранспортер с прожектором, установленным сверху.

Нам становится ясно, что военные все это время не дремали. Они все-таки пытаются найти нас вопреки песчаной буре, бушующей с прежней силой.

Я доверяюсь интуиции, решаю пока не трогаться с места и выждать какое-то время в довольно надежном убежище.

Не проходит и нескольких минут, как по дороге проносится еще один бронетранспортер. На этот раз без прожектора. Сперва мы слышим характерный шум двигателя, затем видим боевую машину.

— Они могли нас сейчас засечь? — прерывает всеобщее молчание Христов.

— Да кто их знает! — бросаю я в ответ.

— Буря все еще бушует. Песка в воздухе много. Видимость слабая. Да и вряд ли из бронетранспортера открывается хороший обзор, — озвучивает свое суждение академик.

Я не знаю, как реагировать на эти предположения.

Через пару минут позади нас на дороге возобновляется гул. Оба бронетранспортера возвращаются и проскакивают мимо нас.

Времени для раздумий нет. Я трогаюсь с места, вывожу машину из убежища и стараюсь держаться подальше от шоссе. Начинается тряска. Грузовику приходится ехать по камням. Мне хочется верить, что военные нас не слышат и не видят.

Пещерный город оказывается куда большим, чем мне представлялось. Он огромен, состоит из нескольких уровней, уходящих в глубину горы. Достаточно только одного беглого взгляда, чтобы голова закружилась от ощущения нереальности здешних картин.