крайней мере в заслугах, добавляло трудностей морским операциям. Несчастный Брюи, столь замечательный своим характером, опытом и умом, скончался, пав жертвой своего усердия и преданности делу организации флотилии. Если бы он остался жив, Наполеон, без сомнения, поставил бы его во главе эскадры, призванной осуществить задуманный им великий маневр. Можно сказать, что судьба ополчилась на французский морской флот, захотев отнять у него за десять месяцев двух главных адмиралов, обоих безусловно способных померяться с английскими адмиралами. Но пока военные события не обнаружат новые таланты, приходилось пользоваться услугами адмиралов Гантома, Вильнева и Миссиесси.

Одно важное событие случилось тем временем на морях, весьма существенно переменив положение воюющих держав. Англия неожиданным и весьма несправедливым образом объявила войну Испании. С некоторого времени англичане стали подмечать, что нейтралитет Испании, хоть и не слишком благожелательный в отношении Франции, оказывался в то же время ей во многих отношениях полезен. Французская эскадра, стоявшая в Ферроле в ожидании снятия блокады, производила там ремонт. Корабль «Орел» так же пребывал на якорной стоянке в Кадисе. Наши корсары заходили в порты Пиренейского полуострова, чтобы продавать там свою добычу. Англия имела право пользоваться теми же преимуществами, но предпочла лишиться их, лишь бы не оставлять их нам. Вследствие чего она объявила мадридскому двору, что всё происходящее в портах Пиренейского полуострова она рассматривает как нарушение нейтралитета, и пригрозила войной, если французские корабли будут и далее там снаряжаться, а корсары – находить прибежище и рынок сбыта. Более того, она потребовала, чтобы Карл IV защитил Португалию от всякого посягательства со стороны Франции. Последнее требование было чрезмерно и превышало пределы нейтралитета, которого требовали от Испании. Тем не менее Франция позволила мадридскому двору выказать сговорчивость в отношении Англии. Но Англия, по мере того как уступали ее претензиям, становилась всё более требовательной и пожелала, чтобы в испанских портах тотчас прекратилось всякое снаряжение, подразумевая, что нужно незамедлительно выдворить французские корабли из Ферроля, то есть отдать их ей. Наконец, открыто поправ морское право, она приказала без какого-либо предварительного уведомления, арестовывать все встреченные в морях испанские корабли. В это самое время четыре испанских фрегата везли из Мексики в Испанию двенадцать миллионов пиастров (примерно 60 миллионов франков) и были остановлены английским крейсерством. Испанский офицер, отказавшись сдать англичанам свои корабли, подвергся варварскому нападению неизмеримо превосходящей его силы и, после составившей ему честь обороны, был взят в плен. Один из четырех фрегатов взорвался, а три других отвели в порты Великобритании.

Сия гнусная акция возбудила негодование Испании и порицание всей Европы. Карл IV без колебаний объявил Англии войну. В то же время он приказал арестовывать всех англичан, схваченных на земле полуострова, и секвестровать всю их собственность в возмещение имущества испанских коммерсантов.

Таким образом, в результате морского насилия Англии, несмотря на собственную беспечность и искусные предосторожности Франции, испанский двор оказался поневоле втянутым в войну.

Наполеон, не имея более возможности требовать от Испании субсидии в сорок восемь миллионов, поспешил урегулировать вопрос ее участия в военных действиях, особенно постаравшись вдохновить ее на решения, достойные ее былого величия.

Испанский кабинет, желая угодить Наполеону и воздать по справедливости заслугам, выбрал в качестве посла во Франции адмирала Гравину. Первый офицер испанского морского флота под обыкновенной наружностью скрывал редкий ум и бесстрашие. Наполеон весьма сильно привязался к адмиралу, а тот к Наполеону. По тем же причинам, по каким его назначили послом, ему поручили и главное командование испанским морским флотом и, перед тем как он покинул Париж, согласование с французским правительством плана военно-морских операций. С этой целью адмирал подписал 4 января 1805 года конвенцию, в которой определялась доля участия в войне каждой из держав. Франция обязывалась постоянно поддерживать в море 47 линейных кораблей, 29 фрегатов, 14 корветов и 25 бригов и скорейшим образом добиться завершения строительства и снаряжения 16 кораблей и 14 фрегатов, находящихся в настоящую минуту на судовых верфях. Кроме того, требовалось собрать войска, которые встанут лагерями у портов погрузки, из расчета пятьсот человек на линейный корабль, двести человек на фрегат; и наконец, постоянно поддерживать французскую флотилию в готовности перевезти девяносто тысяч человек, не считая тридцати тысяч, которым предстояло погрузиться на голландскую флотилию. Если оценить мощь флотилии в кораблях и фрегатах и присоединить к мощи французского высокобортного флота, можно сказать, что Франция располагала в целом шестьюдесятью линейными кораблями и сорока фрегатами.

Испания, в свою очередь, обещала немедленно снарядить 32 линейных корабля с запасом воды на четыре месяца и провиантом на полгода. Распределялись они по портам следующим образом: 15 в Кадисе, 8 в Картахене, 9 в Ферроле. В пунктах погрузки надлежало собрать испанские войска, из расчета четыреста пятьдесят человек на линейный корабль и двести человек на фрегат. Кроме того, надлежало приготовить транспортные средства на оснащенных парусных баржах из расчета четыре тысячи повозок в Кадисе, две тысячи в Картахене, две тысячи в Ферроле. Договорились, что адмирал Гравина будет осуществлять верховное командование испанским флотом и напрямую подчиняться французскому морскому министру Декре. Это означало, что он будет получать инструкции от самого Наполеона, и испанская честь могла, не стыдясь, принять такое руководство.

Военные договоренности сопровождались некоторыми политическими условиями. Со дня начала военных действий Англии против Испании выплата ею субсидии, естественно, прекращалась. Более того, обе дружественные нации обязались не заключать сепаратного мира. Франция обещала добиться возвращения Испании Тринидада и даже Гибралтара, если война завершится убедительной победой.

Нужно сказать, что обязательства, принятые мадридским двором, серьезно превосходили его возможности. Хорошо, если вместо тридцати двух кораблей Испании удалось бы снарядить двадцать четыре весьма посредственных, хоть и с бравыми экипажами.

Таким образом, сложив силы Франции, Испании и Голландии, получалось, что три государства располагали совместно девяносто двумя линейными кораблями, шестьдесят из которых принадлежали Франции, двадцать четыре – Испании и восемь – Голландии. В то же время, приравняв флотилию к пятнадцати кораблям, можно довести действительную мощь высокобортного флота трех государств до семидесяти семи кораблей. Англичане обладали восьмьюдесятью девятью великолепно оснащенными, экипированными, опытными кораблями, во всём превосходившими корабли союзников, и собирались вскоре довести их число до ста. Так что преимущество было на их стороне, они могли быть побеждены лишь превосходством остроумных комбинаций, которые никогда и близко не имеют такого влияния на море, как на суше.

К несчастью, Испания, обладавшая некогда столь богатым морским флотом и всё еще желавшая обладать им по причине обширных колоний, пребывала, как мы уже говорили, в абсолютной нужде. Ее арсеналы были заброшены и не содержали ни дерева, ни пеньки, ни железа, ни меди. Великолепные верфи в Ферроле,