Отец застукал меня прям на пороге и снисходительно улыбался. Но самым странным тут был Винсент. В жизни не видела его таким строгим. Волосы зачесаны назад, серьга из губы куда-то пропала, как и пирсинг из ушей. Брюки без единого пятнышка, рубашка застегнута на все пуговицы, правая рука заведена за спину, словно он прячет уже настоящее кольцо. Такое ощущение, что мы прямо отсюда поедем в часовню венчаться. Только я вот в пижаме и с кривым пучком на голове.

– Опять заговоры за моей спиной, – я с ходу перешла в наступление и решила поиграть в оскорблённую, хотя все во мне мечтало забыть последние два дня. Хочу броситься Винсенту на шею, растрепать его волосы, оторвать пару пуговиц с рубашки и поцеловать в эти напряженные сжатые губы.

– Меня не впутывайте, – отец вскинул руки. – Я вас оставлю. Решите это как-то между собой. Кабинет только мой не спалите, ладно?

Этот предатель взял и вышел. И что мне прикажете делать теперь.

– Если ты ждешь от меня извинений или оправданий за тот снимок в эфире, то их не будет, –предупредила Винсента, хотя я очень хотела объясниться.

– Прости меня, Нана.

Что? Я не ослышалась. Он извиняется?

Вновь посмотрела на него. Дурацкая прическа, одежда, отсутствие пирсинга, чувство вины в глазах, когда виновата я. У меня вдруг похолодело в желудке, у всего этого может быть только одно объяснение.

– О великие Музы! Ты хочешь со мной расстаться? Ты за этим приехал?

Глава 10.3

Теперь озадаченным выглядел уже Винсент.

– Ты как вообще к этому пришла, курочка? Стал бы я ехать в такую даль, чтобы с тобой порвать?

Курочка… Он словно в любви мне признался. Не могу больше обижаться на него, на себя. Вообще. Даже наша странная вражда мне дороже того, что повисло в последние два дня. Рванула к нему, прижалась к груди, ожидая, что он отдернется и опять начнёт нести ерунду про мои воспоминания и делирий. Потянулась к его волосами, начала их ерошить, возвращая прежнюю причёску, прежнего Винсента, а он не сопротивляется, позволял мне всё это, и его пульс стучал на кончиках моих пальцев. В какой-то момент Винни не выдержал, схватил меня за руку и прижал её к своим губам.

– Я выгнал Ласло. Он едва не покалечил тебя. Как твоя…

Он недоговорил, уставился на мой безымянный палец, на котором красовалось кольцо. В этот миг что-то поменялось во взгляде Винсента, какая-то потаённая тоска вдруг отступила, пропуская в его мрачный мир немного света.

– Сохранила… – прошептал он, поглаживая пальцем самодельное кольцо.

– Она сохранила, – ответила ему, вновь почувствовал укол ревность, только в этот раз ревновала я не к Виктории, а к самой себе из прошлого, к той Лене, которая собрала и припрятала коробку.

– Кто? – озадаченно спросил Винс. – Кто-то из слуг?

– Да нет же! Нана из прошлого. Она сохранила, я просто нашла, и все.

Вот я высказала ему свой главный страх. Я боюсь, что недостаточно хороша, что совсем не похожа на девушку, которую он любил.

– Ты ведь в курсе, что ты это она?

– Мне кажется, она была лучше! Её ты целовал!

Я ждала отповеди, что Винсент устало потрёт переносицу, а потом отругает мне за эти слова и в который раз объяснит, почему мы тянем с поцелуями, но я не угадала. Да я даже удивиться не успела, как он подхватил меня на руки и усадил прямо на папин стол. Так же молниеносно он поймал на лету упавшую чернильницу и осторожно поставил на место. Я наблюдала за ним, восхищалась. А потом отчаянно краснела, ощутив его ладони у себя на бедрах.

– Я много чего делал с той Наной, – задумчиво проговорил он, повторяя большими пальцами узоры на моей пижаме, а я даже двинуться боялась, чтобы с ума не сойти от этой близости.

– Но куда интереснее другое. Чего мы не делали с тобой…

Он встретился со мной взглядом, и я нервно сглотнула. Прежний Винсент вернулся. Вот он, тот пугающий парень, с которым мы подожгли сцену, и очень вероятно подожжем отцовский кабинет. Я даже отодвинуться попыталась на всякий случай, но Вестерхольт оказался быстрее, поймал меня за подбородок, провёл по губам мозолистым пальцем, и я чуть не задохнулась от его внезапной наглости и своей предательской податливости. Вот прямо тут?! В комнате, где папа принимает высокопоставленных иностранных гостей, где решаются важные для королевства вопросы. Куда, будучи ребёнком, я даже заглянуть боялась.

Наглость Винсента сегодня совсем не знала границ. Но недолго на моих губах было недовольное выражение. Мой вечный соперник и тут оказался проворнее и, опережая все мои вопросы и возмущения, сделал то, о чем я мечтала со своего первого сна с его участием. Винни поцеловал меня. Сложно назвать этот голодный порыв романтичным, мы словно оба тонули все это время, а сейчас жадно глотали воздуха до боли в легких, до головокружения, до ярких бликов перед глазами.

Мне было мало. Я боялась отпустить его, а потом проснуться в моей комнате, обнимая коробку и осознавая, что мне пригрезилось все это. Слишком уж нереальным было происходящее. Прошептала Вестерхольту прямо в губы:

– Я уже в делирии? Свихнулась, да?

– Тогда мы оба в нем, – задыхаясь, но, разрывая поцелуя, ответил Винсент.

Глава 10.4

Скоро отец и слуги начнут что-то подозревать. Слишком долго мы спускаемся к ужину. Но я не хочу первая останавливаться, если бы у меня была бы возможность выбрать свою смерть или помутнение рассудка, то пусть это будет именно так, в его объятьях, у него на губах. Хочу растаять, раствориться, стать с ним одним целым прямо тут на этом жутко неудобном столе.

Винсент отстранился первым, взял мою руку с кольцом и поцеловал безымянный палец, и если до этого мне казалось, что лучше быть не может, то этот простой жест добил меня окончательно.

– Могу я спросить, почему ты дотянул все до последнего момента? Поцеловал бы меня вместо дуэли, и мы бы сцену в академии не сожгли.

– Даже не представляешь, каких трудов мне стоило сдерживаться эти годы. Но твой дружок Немет подкинул мне шикарную идею.

Я насупилась. Понятно же, что к этому разговору нам все равно придется вернуться, и расползшееся