— Ты не понимаешь, папа. Я хочу сейчас.

Он посмотрел на меня. Больничная роба, на ногах ботинки размера на два больше, руки исколоты иглами.

— Милая, а красивое платье. Ты уверена?

— Хватит с меня красивых платьев. Я хочу только Винсента и твоего благословения.

Наш разговор, кажется, услышали все в участке, кроме спящего Винни. Вот теперь началась суета. Камеру для подозреваемых сняли со штатива. Кай вызвался вместо судьи зарегистрировать наш брак. Шайло и Мари Коч пытались срочно сообразить что-то с моей причёской, а среди конфискованных вещей даже белое платье нашлось.

— Я надеюсь, это не вещдок? Никого в нём не убили? — простонал отец.

— Обижаете. Обычный изъятый контрафакт, — оскорбился законник,юЯ схватила платье и помчалась переодеваться в туалет. Виктория со своим фирменным цоканьем колдовала над моим макияжем.

— Адель, раздери тебя Музы. Ты же вроде за три месяца выспаться должна была, откуда мешки-то под глазами?

Кто-то даже умудрился букет раздобыть. Не буду спрашивать откуда. И меня совсем не смущает ленточка с надписью "помним, скрбим".

Перед Винсентом я предстала вполне себе невестой. Коснулась его плеча и ждала реакции. Мой парень медленно открыл глаза, Затем потёр их, посмотрел на меня вновь, оглядел присутствующих, прочитал надпись на ленточке и явно проникся торжественностью момента.

— Я умер?

— Нет. Женись на меня, Вестерхольт! Прямо сейчас.

Немного нервный взгляд на моего отца. Все никак не привыкнет, что он уже давно часть нашей семьи.

— Ты даже в таком месте  умудрилась платье найти, Нана?

Если бы у меня были силы, я бы покружилась перед ним, но пока кружилась у меня только голова, а вместе с ней и вся комната.

— Красиво? — кокетливо спросила его, уже зная ответ, давно прочитала по его влюблённому взгляду.

— Очень красиво.

Все в моей жизни стало идти не по нотам, перевернулось с ног на голову, когда я встретила Винни. Было ли это судьбой, провидением, капризом Музы — не знаю. Но сказав «да» на самый простой вопрос, я почувствовала, что теперь прекрасного хаоса станет только больше. И я счастлива.

Букет ожидаемо поймала Шайло. Я в неё и целилась. Весьма полезно, когда твоя подруга — невеста принца. А вот рывок Виктории для меня оказался сюрпризом. Для Немета тоже.

— Просто ваша глупость ужасно заразительна, — краснея оправдывалась она, стараясь не смотреть Адриану в глаза.Марко же печально смотрел на Виви, а та даже пытаться не стала. Бедняга.

Вместо праздничного банкета, нас накормили в полицейской столовой. И это была самая вкусная каша во всём Острайхе. Я мычала от удовольствия и сыпала комплименты смущённой работнице буфета.

После отец пригласил всех желающих продолжить вечер в нашем поместье, и туда нас так же везли на полицейских машинах. Очень празднично и с мигалками.

— Это самый безумный день в моей жизни, — признался Винс, а это уже мне комплимент.

Самый лучший, самый безумный и немного грустный. Всё как в жизни.

День, когда мы перестали жалеть о прошлом и винить себя.

До утра в поместье гремела музыка. Лучшие исполнители королевства сегодня не соревновались, а просто играли старые, знакомые всем песни, от которых щемило в груди, и хотелось подпевать.

Нас с Винни осмотрели врачи.  И если моим состоянием они были удовлетворены, то мужу наложили шину и запретили делать резких движений. Мужу. Мы действительно это сделали!

— Жестоко! — встрял Иштван. — У них сегодня брачная ночь, не первая, конечно, но всё-таки. А Вестерхольт любитель резких движений!

Бросила на Винса убийственный взгляд. Неужели, я бы не проснулась без этого!

— Я и сама всё сделаю. Пусть лежит.

Теперь пришла очередь Винса краснеть от стыда, и опасливо коситься на дядю Станиславуса. Который только что подавился и отчаянно пытался откашляться.

В спальню мы поднялись с кряхтением, как два немощных старика.

Здесь Винни жил последние недели, дописывая пьесу. Кругом черновики, моя коробка с артефактами прошлого и надежда. Любимый не потерял её.

Закрыла дверь на замок, дернула несколько раз. А затем протянула Винсу платок.

— Будешь теперь с завязанными глазами всё время.

Он рассмеялся.

— А мы могли бы неплохо зарабатывать на этом. Твои стоны, моя импровизация, — он изобразил игру на гитаре, и до меня вдруг дошло. Змейка...

— О музы! У твоей гитары гриф с головой змеи, погоди... Это же... Это же! Я?

Догадка была насколько пошлой, что у меня ноги подкосились, когда я представила руки Винсента. Всякий раз, когда играл... Ох...

— Да-да, змейка. Ты все правильно поняла.  Без медиатора, вот этими пальцами!

— Извращенец, — выдохнула с восхищением и толкнула его на постель.

— Извращенка, я тоже видел твою панфлейту. А твоё обращение со смычком!

***

Мы решили продлить свой академический отпуск и не возвращаться в академию, пока идет суд на Говардом Вестерхольтом. Я максимально пыталась оградить Винни от новостей. Одним днём мы просто погрузили вещи в фургон и отправились колесить по королевству. Учеба — последнее, что мне было нужно сейчас. Хотелось побыть плохой и безответственной девочкой. Спать на заднем изрядно продавленном сидении, выступать в кабаках за деньги, сочинять песни на салфетках.

Мы узнали, что Мари Коч стала ректором академии.  Говарда посадили в тюрьму, а Циммермана и Флориана приговорили к общественно полезным работам, лишив всех прежних заслуг перед королевством. Он ещё легко отделались!Но и у меня кровожадность давно сошла на нет. Всё Флориан стал молодым папой.

Прогрессивный метод лечения взяло на вооружение новое руководства хосписа. Его даже назвали в честь моего мужа. Метод Вестерхольта. Винс позволил использовать семейное поместье в качестве больницы и для последующей реабилитации вышедших из делирия.

— Кем хочешь стать, когда вырастешь, Винни? — спросила однажды своего мужа, глядя сквозь люк фургончика на звездное небо.

— Врачом. Лечить музыкой. Я долго думал, в чем же моё призвание, кажется, догадался.

Тут же представила его в белом халате, с этими растрепанными волосами и серьгой в нижней губе. Чуть от ревности не умерла!

— Я с тобой. Работать мы будем вместе!— Только, чур, без поджогов, моя курочка-змейка.А вот это уж как пойдет!

Опасность делирия для  нас миновала. Винс сам догадался, что сотворил отец. К счастью, так и не вспомнил деталей страшной ночи. Но даже если мой муж вдруг провалится в небытие, я соберу всех наших друзей, и покажу им такую откровенную пьесу о любви, что лучше бы ему проснуться. Потому что я не утаю ни одной горячей детали!