— Ещё с недавних пор у нас работает мисти Ливен, гувернантка, но у неё сегодня выходной, — добавил дворецкий и посмотрел на меня так, словно прислугой здесь была я. — У леди будут ещё распоряжения? Если нет, позвольте им вернуться к работе.

— Одну минуту, — остановила я уже собравшегося удрать домоправителя. — Я понимаю, что моё возвращение стало для всех неожиданностью и понимаю, что такие… события… вызывают массу эмоций. Но прошу держать свои эмоции при себе, равно как и языки. Я не потерплю обсуждение моей жизни за этими стенами. Да и в этом доме находите другие темы для разговоров. Уверена, никто из вас не хочет остаться без работы.

После моих слов Эстель густо покраснела, Санна — побледнела. Другие тоже заметно напряглись, явно проникшись предупреждением. Вот и отлично! Жаль, Бальдер не разделял моего мнения, и проникаться моими словами отчего-то не спешил.

— Не уверен, что эйрэ с вами согласится. Хорошую прислугу не так-то просто найти. Поэтому не стоит разбрасываться отличными кадрами. Я сам нанимал каждого! — закончил он не без гордости.

А я возразила:

— Прислугу, распускающую о хозяевах слухи, едва ли можно назвать хорошей. И в первую очередь болтовню о себе… и обо мне… не потерпит эйрэ. Надеюсь, этот вопрос можно считать закрытым.

Слуги закивали, явно не желая конфликтовать с хозяйкой. Один дворецкий выглядел так, словно уже сам подумывал о том, чтобы вооружиться половником. Собирался уйти, но я снова остановила.

— Бальдер, ещё минуту. — Дождавшись, когда он развернётся и подойдёт ко мне, продолжила: — Не знаю, может, в силу возраста, но вы, кажется, так пока и не вспомнили, что я леди Высокого дома и вы служите мне точно так же, как и моему мужу.

— Всё так и есть, ваша светлость, — поклонился он без грамма почтения.

Я нахмурилась:

— Тогда почему у меня такое чувство, что вы в меня готовы плюнуть?

По морщинистому лицу дворецкого скользнула не то улыбка, не то усмешка:

— И у кого из нас проблемы с памятью? Леди… — Он всё-таки ушёл, и что-то мне подсказывало, что никакие угрозы его не остановили бы.

Не знаю, на что он намекал, но гнаться за ним, чтобы докопаться до сути конфликта, я не стала. Увы, я понятия не имела, из-за чего ополчился на Раннвей дворецкий. Не спрашивать же напрямую, что это за концерты. Мысленно выругавшись, поспешила наверх, правда, обернулась на середине лестницы. Вдруг появилось чувство, что мне в спину вонзается чей-то взгляд. Но холл пустовал. А ощущения…

Всё из-за чёртового дворецкого!

* * *

Эндер Делагарди

В прозекторской было темно, если не считать одинокой лампы под потолком. Лепестки пламени под хрупкой оболочкой искрились, дрожали, облизывали, черня, стекло. Уже давно следовало бы почистить плафон, но Свена Шультена, штатного патологоанатома, едва ли беспокоило, что единственный источник освещения в его подземной каморке почти не давал света. В темноте Шультен видел лучше кошки или, скорее, тысячи котов — это был один из его даров. Благодаря второму он и связал свою жизнь с судебной медициной: Свен не просто досконально знал человеческое тело, он мог обнаружить в нём малейшие дефекты.

Правда, в отличие целителей, тех, что обладали даром ощущать, улавливать в людях недуги, он не мог засечь болезнь в живом теле. Зато отлично «налаживал контакт» с трупами. Вот и сейчас он суетился возле Келлера с энтузиазмом ребёнка, получившего в подарок на день рождения долгожданную игрушку.

— Что с ним не так? — спросил я, устав сверлить взглядом спину согнувшегося над покойником Шультена.

— Если не считать вырванного сердца и раскуроченной грудной клетки, то всё отлично, — бордо отозвался тот. На мгновение оторвавшись от трупа, что-то пробормотал себе под нос и заскрипел грифелем карандаша по листку блокнота.

— Ты прекрасно понимаешь, о чём я. Этот искажённый был другой. Он чуть не сделал мою жену вдовой.

Шультен не обратил внимания на слова про Раннвей, хотя всё управление с утра гудело, обсуждая счастливое возвращение леди Делагарди. Но Свена сейчас заботил только покойник, а всё остальное было несущественным и значения не имело.

Я оторвался от стены и шагнул ближе, невольно поморщившись от трупного запаха, смешанного с запахом хлора, формалина и харг его знает, с какими ещё растворами и веществами. Впрочем, даже когда здесь трупов не было, вонь всё равно оставалась. Она протравила всё помещение и, кажется, самого Шультена.

Наверное, поэтому так до сих пор и не женился. Какой мисти понравится ощущать в своём доме эти тошнотворные миазмы и каждый вечер слушать «захватывающие» истории про работу патологоанатома. А других тем для разговоров для Шультена, казалось, не существовало.

— На первый взгляд искажённый как искажённый, — наконец удосужился обернуться ко мне Свен. Устало потёр переносицу, после чего пожевал губами и добавил: — Но я проверил его кровь — в ней не было огненной крови, уж прости за тавтологию.

— То есть как это не было? — Я приблизился к кушетке, и Свен поспешил прикрыть грудь покойника, явно перепутав меня с впечатлительной девицей и забыв, кто это с ним сделал.

— А вот так, — хмыкнул Шультен. — Что бы он ни принял, огненной крови в том пойле не было. Это точно не «Драконья эссенция», не «Божественный нектар» и не «Жидкое пламя».

Так назывались запатентованные зелья, разрешённые в Кармаре и других государствах. Все они были изготовлены на основе огненной крови, которая и способствовала появлению дара. Или убивала. А без этой составляющей не могло быть и магии.

— Может, он просто