Немного покопавшись в этом зуде, детально его рассмотрев мне на глаза попалась и гниль. Трупная гниль, находившаяся прямо рядом с сердцем. Это была опухоль. Страшная опухоль чего-то погибшего. Мне казалось, что эта опухоль- настоящая, не придуманная моим образным мозгом, не сделанная моим далеким воображением, не оттесанная моей личной печалью. Все вместе составляло эту опухоль мертвое тело, в котором раньше жила цель. Цель этого сонного города. Сон- это тренировка смерти. Она практикуется на нас, делает всевозможные вещи, а потом то, что было в сновидениях оказывается и в реальности. Это ли не доказывает, что два важнейших компонента для существования человека так тесно взаимосвязаны, что мы и не замечаем этого. Там, где мы наслаждаемся жизнью, мирно стоит и наблюдает смерть, радуясь с нами. Там, где нас пугает холодная и яркая коса, жизнь отступает на перекур. Это большой сосуд, дающий нам право жить, он постоянно заполняется двумя крайностями, чтобы мы не переставали ощущать, мыслить, переживать, быть людьми. Это потасовка карт двух джокеров составляет весь механический процесс сложной конструкции под названием чувства. Мы радуемся белому и боимся черного.

Так что же сейчас? Жизнь снова ушла на перекур? Теперь уже всеобъемлющая коса тихо касается шей всех слуг, давая прочувствовать то, что ощущал лежащий в могиле Климент Ньепс. И куда она ушла? Не может же эта жизнь насовсем сбежать. Не может же…

Я пробился сквозь толпу за кустарник. Оттуда, мне казалось, я смогу найти эту жизнь. Смогу ее поймать и сказать ей все, что о ней думаю не только я, но и все поле, наполненное вместо золотой пшеницы опущенными головами, будто бы смертники идут на свой последний приговор. И жизнь правда была там! Она стояла, опираясь о дерево, и точно так же, как и все вокруг, опустила голову, прикрыв глаза рукой. Ее тело в сером пальто немного дрожало, ноги подкашивались, доносились тихие завывания. Я осторожно подошел к жизни и взял ее за плечо. Но вместо ласковой улыбки солнца передом мной появилось размытое лицо без чувств, без ничего.

— Лувр? — я тихо и очарованно смотрел на безликого, который молча плакал.

Вместо ответа Лувр отвернулся и продолжил рыдать, только куда громче. Смотря на него, я осознал, что никогда не видел, как плачут люди без глаз. Капли слез просто появлялись из ниоткуда и падали на землю, окрашивая почву в темные оттенки. Плечи хладнокровного убийцы тряслись, намереваясь упасть. Вот, кто по-настоящему прочувствовал всю остроту косы смерти. Вот, кто страдал. Для него Ньепс- был всем: не любовью, не семьей, не деньгами, не мечтой, не целью- всем. Среди всех стоящих возле небольшой могилки именно этот холодный и страшный человек плакал горячими слезами, чувствовал, что в его теле нет ничего- не только лица- ничего! Он потерял абсолютно весь мир. В нем смешались и смерть, и жизнь, которые не могут даже в теории быть вместе, потому что из них получается пустота. Катастрофическая пустота. Такой пустоты нет во Вселенной, потому что у Вселенной есть звезды, у туманностей- пыль, у темной материи- название, а то, что было внутри Лувра ничего не имело. Не имело смысла, цели, надежды, воздуха, еды. Последнее, что отдавал Лувр- верность и слезы. А дальше?

Что же я наделал… Я сделал только хуже. Вчера, пытаясь сделаться строителем маяков, я нагло и бездумно поставил для того, кто не имеет земли, цель. Я- лжец, который маятники не умеет-то строить- разрушил единственную почву, на которой стояла исцарапанная нога без остальной части тела- верность. То, ради чего жил Лувр даже после смерти Ньепса- верность памяти этому старику- было разрушено мною. Я начал этот процесс уничтожения, и закончится он…

— Прости…, — мои руки дрожали, пытаясь коснуться Лувра. — Прости меня… Я…

— Ты его не убивал.

— Нет… Убивал. Тебя.

— Меня не убьешь. Я бессмертный.

— Но твоя жизнь…

— Она будет длиться бесконечно.

— Твои воспоминания останутся с тобой, а они…

— До свадьбы доживет. Я давал клятву, что буду не только верным, но и сильным.

Толпа слуг стала организованно уходить. Они медленным ровным шагом, будто бы колонна пленных, шли в город, опустошая истоптанную поляну.

— Мистер Ридл! — кричал надрывистый голос тети Люсии. — Где вы мистер Ридл?

Я вышел из кустов, оставив Лувра. Тетя Люсия вся размякла, ее грузное тело, казалось, вот-вот упадет. На ее красных глазах еще текли слезы.

— Что вы там делали, мистер Ридл?

— Сами понимаете…, — ответил я неловко.

— Бог с вами! Пойдемте к нам! Мы устроим прощальный ужин в честь Н… Н…

Люсия снова зарыдала, и ее повели вслед за толпой опечаленная Вайолетт, которая лишь пару раз взглянула на меня, словно видела впервые, и Пленка-1, который хмуро смотрел в землю. Да, я был здесь лишним. Я никак не связан ни с Ньепсами, ни с Пивоварней. Но отказаться от предложения Люсии мне никак нельзя было, поэтому я медленно шел за всеми. Улицы города пусты, прохожие сидели дома или в заведениях. Пятница, вечер. Толпа уже ушла далеко вперед, а я медленно иду, смотрю в окна и ничего не вижу. Ни уюта, ни жильцов, ни интимной жизни- ничего. Это не похоже на дни после трагедии. Тогда в домах были ужас, однако была и безопасность, а сейчас… Ничего. Это пустой город. В нем перестало существовать что-то, кроме толпы невидимых слуг, Люсии и Вайолетт. Случился апокалипсис одного человека, который привел к гибели целого города. Его призрак существует в каждом слуге, и лишь любимые люди выжили, остались в пустынной Пивоварне.

Я остановился и окончательно отстал от похоронного марша. Мне стало трудно идти. Усталость сцепила мои ноги, оставив меня в неудобном положении. Я оглянулся. Позади, шатаясь, будто бы пьяный, обессиленно крича и рыдая, шел, спотыкаясь о свои ноги Лувр. Он находился в истерике, не сдерживался, как под деревом. В этот момент моя совесть еще больше сдавила сердце. Она напомнила мне, что этот человек умирает и в этом виноват я. Я убивал людей. На моих руках была кровь. Но когда ты видишь, как кто-то погибает медленно, разлагается перед твоими глазами из-за случайного и необдуманного слова, тебе становится жутко. Лувр, держась за стены домов, прося помощи у города, рыдал, готовый упасть в любой момент. Но он еще не успел похоронить свою верность рядом с Ньепсом. Безликий оставил ее, пожалел, искал силы и шел. Он пережил… Он останется