Я немедленно выехал к начальнику медицинской службы группы армий. Он уже слышал об этом деле и был очень рад, что на основании диагноза психиатра не придется проводить никакого расследования — это бросило бы тень на весь медицинский корпус. Если бы началось расследование, оно бы дальше пошло своим путем и уже никто не стал бы обращать внимания на мнение психиатра — психологическое состояние обвиняемого военный трибунал мало интересовало. Таким образом, мне удалось избежать того, чтобы фактически совершить убийство, вина за которое терзала бы меня всю жизнь. Вместо этого через два месяца я подписал просьбу квартирмейстера об отпуске, когда он вернулся к нам из тылового госпиталя»[93].

Ох, недоговаривал что-то Питер Бамм. Почему он уж так старался вороватого квартирмейстера «отмазать»? В гуманизме ли одном дело? Может быть, расследования допускать очень не хотелось, не хотелось «бросать тень на весь медицинский корпус»? Питеру Бамму, который этот госпиталь возглавлял, ведь неизбежно пришлось бы выслушать вопрос — а куда начальник смотрел и не покрывал ли он квартирмейстера.

Начальнику госпиталя часто приходилось проявлять находчивость, чтобы выкрутиться из неприятной ситуации.

Как-то генерал инспектировал госпиталь Бамма и решил, так сказать, неформально проверить его санитарное состояние. Вошел в палату, где лежали раненые солдаты и приказал своему адъютанту раздать им большую коробку сигарет. А затем, обратившись к раненым, сказал: «По сигарете за каждую вошь, от которой вы избавитесь!» Надо отдать должное генеральской находчивости. Но и начальник госпиталя давно, что называется, службу понял.

Бамм моментально понял, чем это ему грозит. И вот что он придумал в такой грозной для себя ситуации:

«Я стоял позади генерала и поднял руку, выпрямив средний и указательный пальцы. Этот знак не означал V–Victoria. Как у Черчилля, он просто означал „два“. Солдаты сразу же все поняли. Широко улыбаясь, они сказали, что у них нет вшей, но в полдень я, как и обещал, отдал им более двух сотен сигарет. Позднее я узнал, что солдаты даже покупали вшей в соседних палатах»[94].

При цене две сигареты за одну вошь, получается, что на палату пришлось более ста вшей. Правда, при этом неизвестно, сколько из них было «местного» происхождения, а сколько жульническим образом было закуплено на стороне.

Этот вшивый госпиталь функционировал не в окружении. Это происходило накануне советского наступления. «Проверка на вшивость» — тоже часть быта германской армии. Вши вообще были обычным делом у немецких солдат. Вот какая история, например, произошла под Ленинградом с офицером, передающим должность командира артиллерийского дивизиона своему преемнику:

«Из управления кадров сухопутных войск прибыл некий майор Прой, которому я должен был передать дивизион, так как меня выделили для прохождения курсов будущих командиров полка. По обильному багажу, белому белью и новенькой фуражке можно было судить, как он себе представлял жизнь на передовой.

Ему сразу не понравилось то, что я, в нарушение всевозможных предписаний, не носил замшевых перчаток. Адъютанту дивизиона он приказал застегнуть ворот походного френча, а на связного обрушил громы и молнии, когда тот почесался, готовясь стать по стойке „смирно“.

Я разъяснил господину из управления кадров:

— У солдат вши, господин майор.

— Простите, что?

— У нас, к сожалению, есть вши, а в бункере клопы.

— Это дикое свинство, любезнейший! Неужели вы ничего против этого не предпринимали? Вижу, что мне придется здесь сначала позаботиться о чистоте. Это неслыханно!

Он начал свою служебную деятельность с того, что издал приказ по дивизиону, согласно которому каждый солдат обязан был ежедневно по нескольку раз мыться и менять белье. На командиров рот было возложено наблюдение за этой процедурой, им было предложено через три дня доложить об абсолютном отсутствии вшей во вверенной части.

Приказ пришел, но донесений не последовало. На передовой не было воды, и если кто-либо брился, то он использовал для этого часть своей порции чая или кофе.

Вшей прижимали к ногтю, но они обладали способностью оставлять после себя обильное потомство. Вши выдерживают сильный холод и не тонут, когда рубашка погружена в воду. Только с помощью прожарки или специального порошка можно было от них избавиться, да и то лишь в том случае, если порошок годен к употреблению.

На третий день я снял вошь с воротника майора. Адъютант погрузился в изучение карты, писарь, словно чем-то подавившись, выбежал из бункера, а майор покраснел до корней волос. Передавали, что он в конце концов смирился»[95].

Так или иначе, воспоминания позволяют наглядно представить изнанку хваленого немецкого порядка. Миф о якобы идеальной германской военной машине кажется особенно забавным при изучении мемуаров немецких ветеранов Второй мировой. Они-то лучше знали цену этому самому порядку. На своей шкуре его испробовали.

Вот с какой ситуацией пришлось столкнуться еще в начале 1942 года все тому же Питеру Бамму в Крыму. При эвакуации раненых необходимо было снабжать их одеялами. Они быстро стали дефицитом. Но пополнить запас официальным путем было невозможно, слишком неповоротлива была бюрократическая машина. Пришлось задействовать «обходные» каналы.

«Два капрала, Шурц и Вотруба, пришли к нам с предложением, что они полетят в Бухарест, чтобы пополнить наши запасы одеял. Шурц был опытным, много повидавшим человеком, в течение многих лет он служил в качестве шеф-повара на трансатлантических лайнерах. Вотруба был продавцом вакуумных пылесосов. Эта блестящая идея позволяла им хотя бы на некоторое время отвлечься от монотонных будней позиционной войны. Было ясно с самого начала, что это была их собственная идея, и они были как раз теми людьми, которые могут успешно справиться с поставленной задачей.

Мы смогли сами изготовить целую коллекцию разного рода пропусков, а кроме того, дали им с собой несколько пачек сигарет. С их помощью было легче всего расположить к себе людей и заставить их помогать. Затем среди раненых мы выбрали одного пожилого старшего сержанта и посвятили его в суть дела. Он согласился сыграть роль человека, якобы получившего опасное для жизни ранение, которого должны были сопровождать два санитара. На самом деле у него было только легкое ранение в бедро. Вся тройка вылетела в Бухарест.

Через неделю два наших путешественника прибыли обратно в Джухари-Каралес. Они выпили большое количество коктейлей в барах Бухареста. Между делом они нашли своих подружек, с которыми познакомились еще в 1940 году, когда дивизия тренировалась в Румынии. Но они доставили два самолета, доверху забитые одеялами. Первым делом они отправились к начальнику госпиталя военно-воздушных сил. Он отнесся с пониманием к их просьбе и выделил необходимое количество одеял. Затем они дали взятку сигаретами водителю грузовика. Он доставил одеяла на аэродром. Затем они направились к начальнику аэродрома и попросили его предоставить им самолет. Нет ничего удивительного в том, что тот их просто прогнал. Но они проявили настойчивость и подошли к нему во второй раз. На этот раз он попросил их предъявить документы. Они могли быть арестованы в любой момент за самовольную отлучку. Начальник аэродрома отнесся к изготовленным нами документам без особого доверия.