Завтрак сложно было назвать вкусным. Очень твердая фасоль и полоска копченого мяса на ребре. Арей так толком и не понял, кому оно принадлежало.

— Ты откровенен со мной, — сказал он.

— Я долго думал, — отозвался Мировуд. — Вчера ты меня не убил, хотя мог бы. Скажем так: это впечатлило добрую сторону моей души. В этих лесах живут по другим законам.

— Мне нужно было узнать дорогу. У трупа ее не узнаешь, — объяснил Арей.

Мировуд усмехнулся, точно ему было что возразить. Однако возражать не стал.

— У сложных оправданий всегда простые корни, — заметил он, с усилием разжевывая фасоль. — Хотя дорогу найти правда непросто. В этих землях всегда творились странные вещи, а последнее время стали твориться и совсем странные

— Какие? — спросил Арей.

Мировуд перестал жевать и поднял голову, видимо для того, чтобы сказать Арею «нет». Их глаза встретились. Часто отказывают словам, но никогда не отказывают молчанию.

— Не знаю, зачем я тебе все это говорю. За то, что ты не убил меня, я как будто уже расплатился. Но спишем все на интуицию! Она меня пока не подводила, — убеждая себя, проворчал волхв.

— Так что тут стало твориться? — повторил Арей.

— Годами у нас здесь было тихо. Первохаос, знаешь ли, отпугивает любопытных Ну там нежить кое-какая шастала, разбойнички, но все это как-то довольно быстро самоистреблялось. А года два назад, как нашли что-то в горах, так прямо суета какая-то стала ощущаться. К примеру, дорога! Откуда она здесь может взяться? Так это ж за пару лет накатали!

— Что нашли в горах? — спросил Арей.

Мировуд качнул в воздухе ребрышком.

— Да как-то я не до конца понял, — ответил он уклончиво. — Вроде бы поначалу в горах стал народец пропадать. Ну да тут это дело обычное. Потом кому-то удалось что-то разнюхать, а дальше все уже за шастали как бешеные. Прямо так и рвутся все в горы, да только я что-то не вижу, чтобы обратно возвращались. А однажды я нашел в лесу… стража!

Туг Мировуд остро и как-то совсем внезапно взглянул на Арея.

— Какого стража? Солдата, что ли, из городской стражи? — спросил мечник не моргнув глазом.

— Не совсем из городской, — сказал Мировуд. — Он тоже был в плаще, а на плаще пряжка в форме драконьего глаза. И этот глаз был чем-то похож на…

Волхв опасливо покосился на круглое навершие риттершверта.

— И что же тебе сказал стражник? — спросил Арей.

— Стражник мне ничего не сказал, — передразнил Мировуд. — Он был сильно обожжен и умирал, хотя плащ его вообще не боялся огня. Я это потом проверил. В таком плаще можно спать на костре, и он будет тебя только греть. И еще много чем поразил меня этот… э-э… стражник! У него было множество нетипичных дарований. Например, он взглядом мог метать огромные камни так, что они вообще исчезали в небе. Причем уже обожженный, умираючий… Он бредил, скользил взглядом по сторонам — и все вокруг кипело, взлетало в воздух. Трещали деревья. Лес как перекорежила Я уцелел чудом… Разве стражи мрака наделены такими силами?

— Может, близость первохаоса? — предположил Арей.

— Все может быть. — признал Мировуд — Потом он умер и очень быстро превратился в прах. Просто на глазах.

— А дарх? — невзначай спросил Арей.

— Что?

— Ну у стражей, говорят, бывают дархи. Сосульки такие на шее. Ты сохранил его дарх?

Мировуд удрученно развел руками.

— Я не имею привычки брать чужое. Добрая сторона души мне этого не позволяет, — сказал он и быстро встал. — Ну что? Если ты поел, можем трогаться. Я выведу тебя на дорогу.

По лесу волхв шел первым. И как двигался! Не только веточки не хрустели у него под ногами — каким-то образом он ухитрялся держаться в границах света и тени, которые здесь, в чаще, постоянно менялись.

Один раз Мировуд остановился возле причудливо кривого, опушенного множественными отростками ствола ивы и практически слился с ним. Арей, на секунду отвлекшийся, прошел мимо и только тогда заметил волхва, когда тог опустил руку ему на плечо.

— Да, — сказал мечник. — Хорошо, что мы не встретились с тобой в лесу. Ты незаметнее дриады.

Мировуд довольно улыбнулся:

— Лес мой дом. Я могу найти здесь пищу зимой, под проливным дождем остаться сухим и спрятаться на поляне с единственным деревом толщиной в палец.

Правда, не от всех волхв был способен скрыться. Арей заметил, что за ним стайкой держатся мушки. Временами то одна, то другая ныряла Мировуду за шиворот и исчезала там.

— Издержки бессмертия. Температура тела другая. То-се. Некоторые мухи считают, что я… как бы правильно сказать… не совсем жив! — неохотно объяснил волхв.

— Яйца откладывают? И как? Новые мухи выводятся? — не удержался Арей.

Волхв не обиделся.

— Не успевают. Я съедаю их еще личинками, — серьезно ответил он и внезапно, прислушавшись, бросился на землю, припав к ней лицом.

Арей последовал его примеру. Потом не удержался и поднял голову. Над лесом пронеслись две крылатые женщины. Обе страшные, красногубые, с торчащими клыками. Одна из них зацепилась волосами за ветку. Прядь волос, оторвавшись, зашипела. К ногам Арея упала мертвая змея.

Мировуд поднялся на ноги не раньше, чем обе крылатые женщины унеслись.

— Напрасно ты высунулся, — сказал он, опираясь на посох. — Могли заметить. Их взгляд превращает все живое в камень.

— Горгоны? — спросил Арей.

— Они самые. Фено и Эвриала. Еще у них есть родная сестра, Медуза. Говорят, она чуть посимпатичнее, но лично я ее не встречал.

У медленной лесной речки, громко хохоча, расчесывали зеленые волосы три русалки, в кустах же напротив что-то подозрительно потрескивало. Мировуд поднес к губам палец, подкрался и громко свистнул. Из кустов выскочил сатир. Высоко подпрыгивая и пристукивая в воздухе копытами, он кинулся было атаковать, выставив козлиные рога, но, разглядев, что Мировуд не один, шарахнулся в лес и побежал с таким треском, словно катилось деревянное колесо, заполненное в пустотах сухим горохом.

Русалки лениво сползли по песку и, плеснув хвостами, скрылись под водой.

— А ведь они знали, что он за ними наблюдает, — сказал Арей.

— Ясное дело, знали, — презрительно отозвался Мировуд. — Не люблю я русалок! Хвосты у них селедкой пахнут, а волосы тиной… Рыбу они опять же сырую едят. Рыба еще живая, а они грызут ее. Хоть бы прикончили… Вот дриады — те другое дело. В солнечный лень выйдет дриада на поляну, раскинет руки — и всю ее с головы до ног покроет ковер из бабочек. И откуда только они берутся? И огромные бабочки, и совсем мелкие, и синие какие-то светящиеся.

Внезапно волхв наклонился. На хвое отчетливо был виден след.

— Явно что-то тащили. И тяжелое! — сказал он.