Единственным инцидентом стала встреча с небольшим отрядом русской пехоты, которая, вероятно, пряталась в лесу Русские, заметив, что на них движется вражеская колонна, тут же разбежались врассыпную по лесу Савойяры 141-го линейного полка бросились за ними в погоню. Они продирались сквозь деревья, перепрыгивали через поваленные стволы, словно охотились на серну. Когда они догнали одного русского, внезапно раздался треск, словно от ружейного выстрела. Беглец свалился в небольшую яму и сломал ногу. Савойяры решили его пощадить, бросили в лесу и вернулись к основной колонне.

Встречу с кавалеристами на главном перекрестке дорог генерал Бейль назначил на четыре часа пополудни. К этому моменту кавалеристы уже должны были завершить свой южный маневр, а дивизия успевала спокойно подойти с востока. Баварские пехотинцы, шедшие форсированным маршем, первыми появились на месте встречи. Неутомимый полковник Арриги решил укрепить перекресток на случай, если кавалеристов будут преследовать казачьи отряды. Он приказал срубить несколько деревьев, стволами которых перегородил Дорогу, а с каждой стороны поставил по пушке, повернув их на юг.

Как раз в тот момент, когда все эти работы завершались, вдали на Дороге показалось облако пыли. Франсуа Бейль в подзорную трубу узнал своих кавалеристов. Это были гвардейские драгуны. Маневр прошел успешно. Во главе группы скакал полковник де Вильфор. Когда полковник оказался в зоне слышимости, Бейль окликнул его:

— Эмери, все прошло хорошо?

— Нет, Франсуа, случилось несчастье.

— Что произошло?

— Наши польские друзья, ехавшие по опушке леса, наткнулись на лагерь русской пехоты, которую застали врасплох. Увидев это, Веровский отдал приказ атаковать. Они проскакали галопом через лагерь, пронзая насквозь все, что попадалось под руку. По несчастному совпадению, в одном из уголков лагеря тренировалась небольшая группа солдат, вооруженных ружьями. Они начали стрелять по полякам, убили Веровского выстрелом в голову, а также многих его людей. Остальные поляки перегруппировались, и им удалось присоединиться к нам. Кстати, смотри, вон они скачут.

И в самом деле, вдалеке на тропе показалась новая группа всадников. Десять минут спустя польские уланы вылетели на перекресток. Возглавлял их молодой офицер. Он остановил лошадь и представился:

— Капитан Залиский, мой генерал. Был помощником полковника Веровского, который только что героически погиб в сражении. Я временно возглавил эскадрон.

— Много людей вы потеряли?

— Не могу вам точно сказать. После боя наши люди рассредоточились. Лично я насчитал семь погибших. Возможно, были и другие, но кто-то еще должен вернуться.

Действительно, в конце тропы появлялись отдельные кавалеристы.

— Вы забрали тело графа Веровского?

— К сожалению, нет. Он остался в расположении русских. У нас не было возможности вернуться и спешиться.

— Какое горе для его родных!

— Я понимаю. Мы им так восхищались, но не могли ничего сделать.

— Разместите ваших людей на отдых и немедленно приходите ко мне для дальнейших приказаний.

Генерал Бейль отъехал на лошади вместе с полковником де Вильфором.

— Как это печально, — сказал Бейль, — Веровский был очень смелым офицером, почти моим другом.

— Да, и моим другом, даже близким, — ответил Вильфор. — Но он был неосторожным офицером. Не стоило нападать на этот лагерь. Там слишком много препятствий — палатки, веревки, разная утварь. Оттуда сложно было выбраться.

— Ты бы так не поступил?

— Нет, я бы не стал рисковать. Поберег бы своих людей.

— И в то же время его атака придала достоверности нашему маневру. Русские теперь точно будут опасаться атаки с севера.

— Это верно, но ведь так не планировалось, — холодно ответил Вильфор.

Вслед за последними кавалеристами, наконец, показались две артиллерийские батареи. Очевидно, им пришлось сделать крюк.

Приближались сумерки, и генерал Бейль решил, что дивизии лучше остаться на этом месте и провести ночь в лесу. Дальше они двинутся только следующим утром. Он попросил полковника Арриги сопровождать его для подготовки всех распоряжений.

Они начали с укрепления заграждений на дорогах при выходе их на перекресток. Там были расставлены артиллерийские батареи, развернувшие пушки на юг и на восток. А на востоке тем временем освещал небо красным заревом костер над Смоленском.

Остальная дивизия растянулась по дороге на северо-запад, в сторону предстоящего перехода. Бейль и Арриги по очереди проверили организацию во всех подразделениях. Сначала стояли швейцарцы, обеспечивавшие охрану перекрестка. Они поставили на траве свои маленькие палатки, сняли тяжелые рединготы и остались в рубашках с длинными рукавами и штанах, поддерживавшихся широкими подтяжками. Некоторые уже принялись разводить костры.

Чуть дальше кавалеристы привязывали длинные веревки между стволами деревьев, к которым крепили недоуздки лошадей, чтобы затем выстроить их в ряд, мордами к лесу. А пока их отвели на водопой к обнаруженному в лесу пруду.

Затем Бейль и Арриги прошли вдоль расположения батальона баварцев. Несколько солдат хором затянули немецкие песни.

Следующая остановка — гражданские лица, шедшие вместе с дивизией. Они остались верны привычному беспорядку, одновременно показывая и некоторую способность к организации. Маркитантки с закатанными рукавами стирали белье в тазах своими загрубевшими руками. Немногочисленные дети развлекались, с визгом прыгая по повозкам. Мужчины сидели вокруг костров и вырезали ножами что-то из дерева. Везде витал запах готовящейся еды. Беженцы группировались по языковому принципу: француженки и французы, выглядевшие более ухоженными, вероятно бывшие торговцы из Москвы; поляки рядом с русскими, завернувшимися в тряпичные лохмотья; несколько немцев устроились чуть в стороне, прямо у своей повозки. Разнообразие транспортных средств не поддавалось описанию — от низких телег на четырех колесах, до двуколок и возов, крытых бежевой тканью на полукруглых дугах. Стреноженные лошади паслись на траве. Над разнокалиберными повозками возвышалась монументальная карета графини Калиницкой, выделявшаяся лакированными бортами на фоне всей этой группы. Подойдя к ней, Франсуа Бейль увидел, что окна наглухо закрыты занавесками. Графиня и Ольга, должно быть, уже готовились ко сну. Он поклялся себе, что не будет навещать их во время перехода, только здороваться, проезжая мимо. Кучер-поляк распряг лошадей, привязал их в нескольких метрах от кареты и растянулся на облучке, накрыв лицо одеялом.

Еще чуть дальше стоял фургон Лоррена. Бейль глянул на него мимоходом. Внутри все было аккуратно сложено, но фургон казался покинутым.

Последним оказался лагерь французских вольтижеров. Полковник Фрежо бродил среди своих людей, обмениваясь с ними замечаниями на смеси французского и савойского наречий. Эти люди явно привыкли к удобству и старались обустроиться основательно.