— Тогда завтра, собираясь на службу, когда будешь один, это важно для чистоты эксперимента, чтобы исключить сомнения, спрячешь в квартире три предмета и запомнишь точное время, его сообщишь мне. Когда Игорь определится с твоими действиями и будет свободен, мы вечером наведаемся в гости, соответственно созвонившись, и посмотрим, сможет ли он найти то, что ты заныкал.

— Отлично, — поддержал предложение Колотов. — Только думаю, что после того как Лагуткин узнает об эксперименте, его придется долго искать чтобы спросить кто надоумил рассказывать сказки.

— Э, ребята, постойте. Я тоже хочу присутствовать. Может, никогда больше, ничего подобного в жизни не увижу. — Встрял в пикировку Шматко.

— Ну, ты даешь Гена, не думал, что до сих пор в небылицы веришь.

— Плохо, что нельзя устроить тотализатор, — сожалея, произнес капитан, а вдогон добавил, — Серега, ты конечно начальник и близкий друг, но в данном случае интуиция подсказывает надо ставить на Виктора.

— Ах, ты ж гад! — рассмеялся Колотов, — а давай, если не на ту сторону стал проставишся, … скажем три бутылки хорошего коньяка.

— А если окажусь прав? — возмущаясь, пробурчал Генка.

— Тогда, — теперь уже за Шматко впрягся Смирнов, — он покупает самый дорогой букет в цветочном магазине и идет делать предложение.

— Постойте, опять чего-то не знаю! — возмутился Геннадий, глядя на собеседников.

— Ну, даешь, — удивился Виктор, — ты же опер. О начальнике надо знать все, что ему известно о себе любимом и еще немного сверху, иначе никогда не подсидишь.

— Не больно то и надо, — бросил капитан в ответ на последнее замечание, — пусть мучается по полной, — а затем поинтересовался, — и кто же это сумел зацепить на крючок нашего закоренелого холостяка?

— Вот заодно и узнаешь, — смеясь, ответил Виктор, а выдержав паузу, уже обращаясь к Колотову, спросил, — ну что по рукам?

— Да без проблем, тем более что вероятность проиграть у меня одна на миллион.

— Поскольку вопросы, касающиеся дела, откладываются до окончания эксперимента, давайте теперь посидим для души, — предложил Смирнов.

— Не получится, — с сожалением произнес Шматко, глядя на пустую бутылку, сиротливо стоящую на столе.

— Не поверишь, — рассмеялся Виктор, перехватив взгляд приятеля, — в жизни не все так плохо. Как самый молодой сгоняй на кухню, там, в холодильнике, все есть.

Глава 15

Покушение

Самолет, выкатив из ангара, отбуксировали к началу взлетной полосы, где легкомоторный «агрегат» в компании техника ожидал прибытия хозяина. Десять минут спустя через заблаговременно открытые ворота аэродрома проследовала кавалькада черных внедорожников, еще ранее сюда подкатили два микроавтобуса набитые охраной. Высыпавшиеся из них бойцы по давно отработанному алгоритму проверили помещения и взлетное поле на предмет нахождения посторонних, а затем, распределившись по секторам, стали прочесывать прилегающую территорию.

Сегодня был один из тех дней, когда Сапфиров чувствовал себя абсолютно счастливым человеком. С детства Николай Петрович мечтал стать лётчиком, небо влекло и манило, но судьба распорядилась иначе. Высшее образование получал по разумению родителей, а затем, с их же помощью, буквально полетел по карьерной лестнице, перемахивая по несколько ступеней, пока не оказался на значимой должности в администрации президента. Место было «хлебным» с почти не ограниченными возможностями, но относилось к разряду неустойчивых, поскольку при смене руководства даже в промежуточном звене с должностью приходилось прощаться, поскольку новый человек приводил свою команду. Старые кадры, само собой, без работы не оставались, но трудоустраивали их куда попало, оставляя при кормушке, однако существенно урезая рацион. Учитывая это обстоятельство, Николай Петрович с первых дней озаботился о будущем, сколотив разноплановую экономическую империю оформив ее, пока находился на «государевой» службе, на родителей, и сделал все вовремя. К моменту, когда пришлось оставить должность, приватизированные объекты, как и ожидалось, стали приносить прибыль, и расширять влияние и возможности Сапфиров принялся, скупая акции госкорпораций.

Богатство, в которое окунулся по самые ноздри, позволило в легкую реализовать давнюю мечту. Теперь Николай Петрович буквально каждую неделю поднимался в небо на своем, как он называл, «Коньке горбунке» и кружил над окрестностями, забывая обо всем на свете. Стресс и множественные проблемы, терзавшие душу, в этот момент словно растворялись в воздухе, погружая в ощущения беззаботного детства. Из полета Сапфиров возвращался в пьянящем голову состоянии счастья. Он мог не есть и не спать, но отказаться от погружения в воздушную стихию было выше сил этого человека.

Данное увлечение хозяина доставляло охране немало хлопот. Начальник безопасности, бывший полковник Федеральной службы охраны, не раз рекомендовал шефу отказаться от столь не безопасного увлечения, но со временем понял, что это бесполезно и озаботился тем, чтобы максимально обезопасить сие «мероприятие». Одну из ключевых проблем представлял техник, которого можно было подкупить либо запугать. Довольно быстро подобрали высококлассного специалиста, трепетно относящегося к близким родственникам, круг которых был минимален, но при этом умудрившегося нажить серьезные финансовые проблемы. Отказаться от предложенного солидного заработка, причитающегося за обслуживание одного самолета, человеку было сложно. Родных, которых было мало, взяли под наблюдение и охрану, дабы исключить давление через них на фигуранта с одной стороны, а с другой, предупредили, что в случае подстроенной им аварии ответит не только он, но и близкие люди. Самолет охраняли круглосуточно, на аэродроме построили отдельный ангар утыканный камерами. Кроме того внутри на постоянной основе дежурили два человека. Парашют, без которого шеф не садился в кабину, и проверенное топливо хранили здесь же. К вылету на поле доставляли даже личного врача, проверяющего самочувствие хозяина и дававшего окончательное разрешение на полет. Это последнее требование начальник безопасности буквально выбил из Сапфирова, пригрозив тем, что уволится, а поскольку этого человека Николай Петрович не просто ценил, но и доверял ему безраздельно, то под таким нажимом пришлось сдаться.

Пройдя данную процедуру и по традиции поболтав с техником, который на последок, что-то пробубнив под нос, нежно погладил «агрегат» по левой плоскости, Сапфиров, наконец, забрался в кабину. Через несколько минут, опробовав двигатель на разных режимах, он, плавно разогнав самолет, оторвал его от бетонки, погружаясь в сладостное ощущение парения над землей. Чем выше поднимался «Конек-горбунок», тем меньше казались проблемы, оставленные внизу, и под крылом медленнее плыла живая расстелившаяся карта, с вшитыми в нее самыми разнообразными видами жизни. Сапфиров, словно ребенок, каждый раз, взмывая в небо, не переставал удивляться загадочной красоте, открывающейся своими новыми не предсказуемыми гранями.

Николай Петрович вел себя в воздухе весьма корректно и осторожно, избегая ненужных маневров наполнявших кровь адреналином, его опьяняло парение над землей, от чего Сапфиров лишь изредка забирался за низко висевшие облака.

Время полета вышло. Связавшись с вышкой диспетчера, слегка довернув «Конька-горбунка», он