Эти детали боевых действий ударной группы Катукова мне тогда не были известны, но потери в мотострелковой бригаде и артиллерийском дивизионе были ощутимы: убито и ранено 135 бойцов и командиров, на поле боя осталось 2 орудия и 5 автомашин. В числе убитых оказался и мой товарищ Вилли Хацкевич, командир 1-й батареи. Схоронили мы его в братской могиле в треугольнике между селами Крещенка, Домино и Негачевка.

Противник тогда продвинулся на север всего на несколько километров и выдохся. Немцы стали зарываться в землю, а это означало, что, по крайней мере, в ближайшие дни наступать они не будут.

Перешла к обороне и наша бригада. Приказ комбрига Мельникова был предельно прост: «Окопаться!» Мои батарейцы отрыли окопы и ровики и стали готовиться к ночлегу. Вскоре на батарею подкатила запоздалая походная кухня. Проголодавшиеся бойцы поели горячей пищи и сразу повеселели. За перекуром уже делились своими впечатлениями о прошедших боях. Вскоре появились тыловики и снабженцы, подвезли боеприпасы, горючее, сухие пайки. Тут и у меня уже изменилось настроение: начни немцы наступление, будет чем воевать.

На следующий день в дивизион прибыли комбриг Мельников и комиссар Игнатов. Они вручили ордена и медали отличившимся артиллеристам. Получил и я свою первую награду — медаль «За боевые заслуги». Когда ее обмывали, Мироненко признался, что меня представляли к ордену Красная Звезда, но по каким-то причинам не получилось. Я не опечалился, сказал:

— Первая награда всегда дорога. С орденом не получилось, невелика беда. Я согласен на медаль!

Пока на фронте стояло непродолжительное затишье, наши части пополнялись личным составом и вооружением. В полках появились новые танки, в том числе и тяжелые — «КВ».

В августе 1942 года Ставка предприняла все усилия, чтобы задержать немцев на реках Сухая Верейка и Дон. В районе Воронежского обвода — Козинка, Лобановка, Ивановка, Спасское, Малая, Большая и Нижняя Верейка противник заранее подготовил мощные укрепления. Здесь было сосредоточено 5 пехотных и 2 танковые дивизии. Этими силами немцы собирались ударить по нашим войскам.

Что противопоставляло немцам советское командование?

Из приказа командующего 38-й армией генерала Н. Е. Чибисова от 8 августа 1942 года следовало:

Это, так сказать, общий приказ. Каждый командующий группой, корпусом, командир дивизии и бригады издавал свой приказ, в котором обговаривались действия частей и подразделений. Например, в приказе Катукова командирам предписывалось основательно изучить фронтовую обстановку, увязать взаимодействие танков и авиации, пехоты и артиллерии, придавать первостепенное значение инженерному обеспечению войск, ставить частные задачи командирам и проверять их усвоение.

В августовском наступлении у нашего дивизиона была задача прежняя — поддерживать огнем танковые бригады, которым снова предстояло прорывать оборону на реке Сухая Верейка.

Август — время уборки хлеба, и немцы решили воспользоваться трудом наших колхозников, торопясь убрать рожь и пшеницу, чтобы пополнить свои продовольственные запасы. В ходе наступления мы им испортили всю уборочную кампанию: три дня вели непрерывный огонь по площадям.

Силовая разведка, проведенная в ночь с 10 на 11 августа, показала, что противник успел восстановить разрушенную в июльских боях оборонительную линию, снова на ней появились блиндажи, ДОТы ДЗОТы, в лесных массивах, деревенских садах, сараях и даже в домах поставлены противотанковые пушки. Разрывать эту линию потом пришлось с большим трудом.

12 августа была проведена 30-минутная артиллерийская подготовка, после которой войска ринулись в атаку. К 18 часам, сломив сопротивление противника, отдельные части стрелковых дивизий и танкового корпуса достигли северной окраины села Большая Верейка, приблизились к Верейским Выселкам и Чуриково. Здесь пришлось закрепляться.

2-я батарея поддерживала атакующих танкистов и мотострелков, они успешно продвигались вперед. Успеху содействовала и авиация, которая в воздухе находилась всего один день. Потом ее не было видно совсем. Зато «юнкерсы» почти беспрепятственно бомбили танковые батальоны, рвущие оборону противника.

Всякий раз, когда на реке Сухая Верейка складывалось тяжелое положение, надо было подавлять вражеские огневые точки. Мироненко бросал мою батарею то к селу Чуриково, то к Скляево, к селу Каверье, в один и тот же день пришлось дважды перевозить свои пушки.

У села Чуриково батарея вместе с танкистами 89-й бригады попала под жестокую бомбардировку. «Юнкерсы» налетели неожиданно в тот момент, когда шла переправа через Большую Верейку. Танки стали расползаться в разные стороны, а мои батарейцы горохом высыпали из машин и попрятались в воронках и ямах, ожидая конца налета. На наших глазах бомба угодила прямо в танк, и он развалился на куски. При этом один каток взвился высоко в небо и со свистом начал падать на землю. Мы с политруком Александром Федоровым смотрели на этот «снаряд» и со страхом ждали — пронесет или угодит в нашу воронку. К счастью, все обошлось. Политрук с вымученной улыбкой произнес: