— Оставь ее! — закричал я.

Тень обернулась ко мне… только теперь это уже была не тень, потому что он постепенно обретал плоть, бледную, точно сотканную из призрачного лунного света, заполнившего его словно сосуд. Но его глаза… эти жуткие глаза! Словно черные бездонные колодцы. Я заглянул в них и содрогнулся — бесконечная, беспредельная печаль вдруг захлестнула меня с такой силой, что колени у меня подогнулись. Холодея от ужаса, я почувствовал, как меня засасывает во мрак.

Утром меня разбудили крики матери. Я проснулся и обнаружил, что лежу на холодном полу, а мать, обезумев от горя, сжимает в объятиях безжизненное тело сестры, которая лежала на полу возле меня.

— Что произошло?! — закричала она, увидев, что я очнулся.

Я рассказал ей все, что видел, — конечно, у меня и в мыслях не было, что она мне поверит. Но когда я закончил, то по ее глазам понял, что она верит каждому моему слову.

— Кто это был? — спросил я.

— Ганконер. Демон, высасывающий из женщин жизнь. Говорят, некогда он был человеком, как ты или я, но однажды заблудился в лесу, уснул, а королева фей со своими всадниками наткнулась на него, спящего, и забрала с собой. Он был так красив, что она решила, что он должен принадлежать ей, и тогда она взяла его в страну фей. Там он и блуждает по сей день, не тень и не человек, существо, сотканное из тени и лунного света. То немногое, что еще осталось в нем от человека, которым он некогда был, заставляет его мечтать о том, чтобы вернуть себе человеческий облик. Но человеком он может стать, только если его полюбит земная девушка. В надежде отыскать ту, что полюбит его, Ганконер соблазняет несчастных девушек, и вскоре они умирают.

— Но наша Кэти любила его, — перебил я. — Я собственными глазами видел, как он обрел человеческий облик. Он уже почти стал человеком… только его глаза… Он вдруг увидел меня и…

— Он бы, без сомнения, убил тебя, если бы Кэти не удалось его остановить. Наверное, именно тогда вся любовь, которую она питала к нему, исчезла. Стряхнув с себя его чары, она освободилась от его власти и бросилась к тебе на помощь…

— Тогда, выходит, в ее смерти виноват я?

Моя мать — да благословит ее Бог — была потрясена моими словами не меньше, чем смертью дочери. Она попыталась утешить меня, говорила, что тут нет моей вины… тогда я сделал вид, что ее слова меня убедили. Но сам решил посвятить свою жизнь мести. Я намеревался выследить его и отправить прямиком в ад — или в страну фей, — иначе говоря, вернуть во мрак, откуда он явился. Все мои научные исследования были лишь средством достижения поставленной мною цели. И вот теперь, наконец, я узнал заклятие, с помощью которого смогу покончить с ним навсегда.

Я не сомневаюсь, что, узнай ты о моих планах, ты попыталась бы остановить меня, но выбора у меня нет: я должен сразиться с ним. С того момента как я заглянул в его глаза и почувствовал, что меня засасывает во мрак, я понимал: какая-то часть меня навсегда осталась в нем. Все эти недели меня не покидает ощущение, что я постепенно слабею… Мне кажется, он капля за каплей высасывает из меня жизнь, как когда-то высосал жизнь из моей Кэти. Я должен сразиться с ним — иначе никогда не стану самим собой. Поэтому, отправляясь в свое последнее путешествие, я посылаю тебе рукопись своей книги — воспользуйся ею, как сочтешь нужным. На свете нет никого, кому бы я доверял больше, чем тебе, azizam.[5]Всегда помни, что я спустился во мрак, видя, как твое лицо сияет передо мной, словно путеводная звезда. А если мне не суждено вернуться, то не потому, что я не любил тебя.

Doosetdaram,[6]

Ангус Фрейзер

29 августа 1911 г.».

Подпись и дата ошеломили меня. Я решила, что письмо адресовано Суэле — в разговоре со мной она сама обмолвилась, что автор письма ее близкий друг, — но, Господи, ведь Ангус Фрейзер преподавал в Фейрвике чуть ли не сто лет назад! Ангус Фрейзер, основатель Королевского общества фольклористов, автор десятка книг, посвященных легендам и мифам кельтов! Только тут до меня дошло, что украденный мною справочник по демонологии, вероятно, написал тоже он. Открыв первую страницу, я увит дела под названием его имя. Ангус Фрейзер, доктор литературы (Оксфорд), доктор философии, фольклор (Эдинбургский университет), доктор философии, археология (Кембридж, 1912).

Вероятно, это и была та самая книга, которую он попросил опубликовать… но не Суэлу, а ее бабушку. Удалось ли ему вернуться? Вспомнив разговор с Суэлой, я решила, что вряд ли. Что, если Фрейзер погиб, когда, воспользовавшись заклинанием, попытался уничтожить демона, убившего его сестру? Да уж… идея вызвать демона с помощью того же заклинания вдруг показалась мне не слишком удачной.

Даже если это тот самый демон.

Даже если этот демон вообще существует.

Я сидела, скрестив по-турецки ноги и тупо уставившись в открытую книгу. Сахарница с кипятком, в котором плавали специи, стояла рядом. Она же скоро совсем остынет, вдруг спохватилась я. В книге говорилось, что, вступив в круг, чтобы произнести заклинание, выйти за него уже нельзя. Или невозможно. Так что если я решила пройти через это…

Наверное, решиться меня заставили две строчки из письма Ангуса. «С того момента как я заглянул в его глаза и почувствовал, что меня засасывает во мрак, я понимал: какая-то часть меня навсегда осталась в нем… Я должен сразиться с ним — иначе никогда не стану самим собой».

Я уже знала, что это относится и ко мне.

Я одну за другой зажигала свечи, нараспев повторяя имена, перечисленные в книге Фрейзера. Это были те же самые имена, которые я тогда, на фуршете, услышала от Суэлы.

Лилу, Лидерк, Ганконер, услышь меня!

Лилу, Лидерк, Ганконер, услышь меня!

Лилу, Лидерк, Ганконер, явись ко мне!

Когда загорелась последняя свеча, я открыла сахарницу. Тонкая струйка пропитанного ароматами специй пара потянулась в воздух. Пахло тыквенным пирогом. Нелепо — и вместе с тем по-домашнему уютно.

Я достала то, что мне удалось отыскать в ящике письменного стола. Подарок. Камень, который получила от отца, когда была еще совсем маленькой. Отец рассказал, что отыскал его в лавке на берегу какого-то озера в Шотландии. Простой беловатый камушек с отверстием внутри. Отец сказал, что такие камушки с дыркой посредине люди называют «камень фей» или «ведьмин камень» — мол, если посмотреть в отверстие в час рассвета, то можно увидеть фей.

Опустив камень в горячую воду, я снова повторила нараспев те же три имени.

— Лилу, Лидерк, Ганконер, прими мой дар!

Поднимавшийся над водой пар заколебался, слегка задрожал… а потом вдруг вытянулся и превратился в тонкую струйку — казалось, он тянется из отверстия в камне. Белый пар поднимался в воздух, свиваясь в спираль — точь-в-точь тянущийся за паровозом дым.