— У меня для тебя сюрприз, — объявила она бодрым тоном.

Мюриэл прошла в комнату мужа, которую временно оккупировала, и вернулась с…

— Скрипка! Моя скрипка! — восторженно вскрикнула Изабель. — Спасибо, мамочка, мне ее так недоставало!

— И еще ноты, целая куча, — с улыбкой сообщила мать. — Должна сказать, ты скоро увидишь — как я когда-то, — что игра на музыкальном инструменте немало способствует активной личной жизни.

— В смысле?

— В университет я не только ходила на репетиции оркестра, но еще и брала уроки у Эдмундо. И когда в квартет физфака понадобилась вторая скрипка, они тут же пришли ко мне. Это было здорово — мы много ездили, знакомились с разными людьми… Даже наши споры из-за темпа исполнения мне жутко нравились. Может, и ты станешь играть в университетском оркестре?

— Где же я время-то возьму? — Изабель озорно улыбнулась. — Мне ведь всего тринадцать лет.

— Тогда тебе понравится и другой мой сюрприз, — объявила Мюриэл и достала из сумки магнитофонную кассету.

— Это серия записей под названием «Минус один». То есть запись концерта без сольной партии. Таким образом ты можешь играть в сопровождении настоящего филармонического оркестра.

— Класс! — обрадовалась Изабель.

Мюриэл была довольна.

— Я решила, тебе лучше начать с ми-минорного концерта Мендельсона. Если хочешь, можем пройтись вдвоем, я помогу тебе с трудными местами.

— Мам, это так здорово! Только вот…

— Ушам своим не верю! — пролепетала Мюриэл. — У вас что, нет даже кассетника?

Изабель помотала головой.

— Но ты же так любила заниматься под музыку…

— Да. Но папа считает, это мешает сосредоточиться.

— И ты его во всем, во всем слушаешь? — Дело обстояло даже хуже, чем она предполагала, но Мюриэл постаралась не выдать своей озабоченности. — В твоем возрасте обычно дух противоречия так и играет.

— Хорошо, мам, — отшутилась Изабель. — Я непременно приму участие в нескольких маршах протеста. А теперь ты мне ответь: что будет с тобой и папой?

— Этого я не могу тебе сказать, — глухо сказала мать.

— Но почему?

— Потому, что не могу определить своих чувств.

— По отношению к чему?

— К твоему отцу. — Не давая дочери среагировать на эту бомбу, Мюриэл ловко сменила тему: — Давай-ка я что-нибудь приготовлю поесть.

— Отлично. — Дочь оживилась. — Папа совсем не умеет готовить.

И слава богу, подумала Мюриэл.

Они отправились в магазин пополнить запасы, что на время избавило их от гнетущей атмосферы, царившей дома. Заодно Мюриэл получила возможность компенсировать недостатки супруга в ведении домашнего хозяйства.

Очень деликатно она затронула новую тему.

— Я знаю, что в Беркли принят свободный стиль в женской одежде, если можно так выразиться. Но что бы ты сказала, если бы я предложила тебе купить бюстгальтер на пробу?

— Конечно, мам. Спасибо, что предложила.

Мюриэл помогла дочери выбрать новый для нее предмет одежды, после чего оставила ее примерять какие-то блузки, а сама бросилась через дорогу, где продавались кассетные магнитофоны. Вернувшись, она с радостным удивлением обнаружила дочь в совершенно ином настроении. На обеих напало веселье, и Изабель не выказывала никакого желания покинуть магазин.

К несчастью, когда они вернулись, в доме продолжал витать дух Реймонда. Однако утренние разговоры по душам уже научили Мюриэл умело обходить опасные для обсуждения темы.

Поужинав, они снова поехали в клинику. Реймонда уже перевели из реанимации в терапевтическое отделение. С полчаса они посидели у постели больного, своим разговором отвлекая его от экрана телевизора, где шел захватывающий баскетбольный матч. Поняв наконец, что без них ему будет только лучше, они попрощались.

Для Изабель это был момент душевного равновесия, ведь с ней были и мать, и отец. Мюриэл догадалась, что сейчас самое подходящее время достать магнитофон. Изабель пришла в восторг.

— Мам, тебе надо к нам чаще приезжать!

Мать улыбнулась.

— Боюсь, лучше будет, чтобы я держалась в стороне. Ну что, попробуем Мендельсона сыграть?

— Почему бы нет? — согласилась дочь.

Мюриэл открыла чемодан, достала свою скрипку и камертон, и они с наслаждением заиграли скрипичное соло на двух инструментах в унисон.

На другой день Изабель взяла маму с собой на лекции.

Лекция профессора Розенмайера по греческой трагедии Мюриэл понравилась, зато «Введение в физическую химию» поставило в тупик.

Кроме того, она невольно обратила внимание, что Изабель выделяется среди однокурсников не только своим возрастом, но и полом: кроме нее, в аудитории была только одна девушка.

После лекции кто-то из студентов прокричал им вслед:

— Эй, да Коста, сегодня у тебя телохранитель посимпатичней, чем всегда.

Перекусив на открытом воздухе и совершив еще один захватывающий поход по магазинам, они вернулись домой. И застали там Реймонда, который сосредоточенно изучал свежий номер журнала «Сайенс».

— Господи, я уже начал беспокоиться, не случилось ли чего, — неодобрительно заметил он.

Воцарилось неловкое молчание. Мюриэл было ясно, что затишью конец.

— Рей, я рада, что тебе лучше. — Она постаралась, чтобы это прозвучало искренне.

— Да, я выписался. Вообще-то, я совершенно здоров.

У Мюриэл упало сердце.

— Кажется, мне следует узнать расписание вечерних рейсов.

— Мам, ты что, не останешься? — Дочь была откровенно разочарована. — Поужинали бы вместе. Как в старые добрые времена, — невольно сорвалось у нее с языка.

— Нет, правда, — поддакнул Реймонд, — Изабель будет очень рада.

— Но в таком случае мне придется у вас ночевать, — по возможности тактично произнесла Мюриэл. — А у вас, я вижу, комнаты для гостей не предусмотрено.

— Зато есть диван, — заметил Реймонд.

«Неужели он не понимает, что говорит жестокие вещи?» — ужаснулась Мюриэл.

— Нет, это не по мне. Я в походных условиях спать не привыкла. — Мюриэл улыбнулась. — Я мигом соберусь. Билет до Сан-Диего всегда найдется.

Такси мчало ее в аэропорт, а Мюриэл трясло от праведного гнева.

Неужели до Рея не дошло, какой жуткий урок супружеской жизни они только что преподнесли своей дочери?

Имея перед глазами такой пример, Изабель никогда не сумеет создать себе нормальную семью.

Но, может, Рей именно этого и добивается?