Опустив голову и надвинув бейсболку до самых бровей, он направился к каменному фасаду здания.

На портье была просторная кожаная безрукавка, надетая поверх черной водолазки. Половину лица покрывало большое лиловатое пятно ангиомы, которая так и зовется: «винное пятно».

Вестибюль явно претендовал на готический стиль: на стенах висели акварели с изображениями всяческих ночных тварей – сов, летучих мышей, сычей, – а рядом с ними две-три выделанных оленьих и кабаньих головы. Большую люстру украшали погашенные свечи.

Идеальное место, чтобы спрятаться и наблюдать, пронеслось в голове у Стефана. В снах он опасался, что его схватят, и даже обрил голову наголо и напялил маску на лицо, чтобы его никто не узнал.

– Номеров нет, – бросил портье, убирая под стойку журнал, где было много картинок и мало текста.

Стефана охватило непривычное возбуждение. Он вел расследование, как настоящий сыщик, и это ему нравилось.

– Но у вас за спиной полно ключей.

– Ага. Но номеров нет.

Стефан внимательно оглядел помещение, на случай если произойдет что-нибудь непредвиденное.

– И все-таки мне нужен номер. Шестой.

Портье навис над стойкой, опершись на локти:

– Ты меня хорошо понял? Номеров нет, я сказал.

Стефан положил перед ним десять купюр по сто евро:

– Шестой номер… Настоятельно прошу вас…

– Ты что, легавый, что ли?

– А как по-вашему?

– С такими лохмами? Я бы очень удивился… Ты что, не в курсе, что для таких, как ты, есть парикмахеры?

По лестнице, застланной красным ковром, спускался великан ростом не меньше метра девяносто пяти. Шею его стягивал кожаный ошейник, а один из рукавов был заправлен в карман: у него явно не было руки.

Стефан узнал в нем того самого типа, что барабанил ему в дверь, возмущаясь слишком громким звуком телевизора. Невероятно!

– Что за проблема? – спросил колосс, на ходу потягивая пиво из бутылки.

Портье быстро сунул купюры в карман и жестом успокоил его:

– Все в порядке, Махина… Этот господин желает провести тихую ночь в нашей компании. Я так полагаю, к вам кто-то должен приехать? Или вы предпочтете уединенные удовольствия?

– Через пару часов ко мне присоединится веселая компания приятелей, – отозвался Стефан, стараясь подстроиться под стиль заведения.

Махина с ворчанием велел ему поднять руки и принялся обыскивать его одной рукой.

– А мы с вами нигде не встречались? – спросил Стефан.

Ответа не последовало. Тот только криво ухмыльнулся.

– Это вселяет уверенность. В определенном смысле. А обыскивать обязательно?

Поскольку этот Халк[32] разговорчивостью не отличался, за него ответил портье:

– Просто тут не особенно жалуют новичков.

Стефан сейчас с радостью засыпал бы их вопросами, но ему надо было изображать «классического» клиента, а значит – не проявлять никакого любопытства.

Человек с «винным пятном» на коже протянул ему ключ:

– Это от восемнадцатого. Шестой, к сожалению, уже занят. Номер на третьем этаже. Тебя как зовут? Это только чтобы знать, куда направить твоих друзей, когда приедут.

– Кейдж… Николас Кейдж…[33]

Стефан уже отошел от стойки, когда гигант спросил:

– У тебя что, нет ни сумки, ни оборудования, ничего?

– Только удочка в багажнике моей тачки.

Однорукий бросил на него подозрительный взгляд.

– Мои ребята все привезут, – уточнил Стефан, чтобы его успокоить.

– Ну, тогда твоя жена просто подохнет со смеху.

И Стефан заселился в восемнадцатый номер. Немного погодя в коридоре заскрипел пол: наверняка Махина шел за ним по пятам.

Стефан растянулся на кровати, а через несколько секунд бесшумно поднялся на ноги и выглянул в окно. Парковка, за ней лес. Местечко такое же привлекательное, как и отель «Психоз», что километрах в пятидесяти от его дома. Не хватает только Нормана Бейтса[34] с его миленьким маленьким ножичком.

Он заглянул в записную книжку, куда записал свой последний сон. Восемнадцатый номер был похож на шестой из кошмара, но с некоторыми отличиями: без телевизора, кровать намного шире и обои не зеленые в желтую полоску, а синие. Что же до возни в соседних номерах – все одно к одному. Стоны, сдавленные крики, лязг наручников о железные кровати.

Он выжидал добрых минут двадцать, приникнув ухом к двери, потом решился выглянуть из комнаты.

Коридор оказался пустым, мрачным и длинным, совсем как в «Сиянии» Стэнли Кубрика. Стефан вышел и спустился на второй этаж. Портье не соврал: из шестого номера доносилось женское кудахтанье.

Стефан осторожно постучал. Голоса стихли. Раздался визг пружин и звуки беспорядочной паники.

– Две минуты! Две минуты, ладно? – раздался тоненький голосок.

В дверном проеме сверкнули два глаза. На пороге появилась рыжеволосая особа лет двадцати, с пирсингом в носу и повсюду где только можно. Она вытирала губы тыльной стороной ладони, лоб ее взмок от пота.

– В чем дело?

Стефан в смущении вытащил из кармана стофранковую купюру:

– Мне очень нужна эта комната, любой ценой. Предлагаю вам свою, номер восемнадцать.

За спиной рыжей долго шушукались. Девушка не отрывала глаз от купюры:

– Это что, прикол такой?

– Никакой это не прикол, просто комната приснилась мне во сне.

– Нельзя быть таким привередой.

– Ну так что, берете деньги или нет?

Такие фразы дважды не повторяют. Деньги исчезли в ладошке девушки.

– По рукам, комната твоя. Мы все равно уже уходим. Дай нам еще пару минут, идет?

Стефан толкнул дверь и ворвался в комнату. Еще одна девушка, брюнетка с бобриком волос, с пирсингом в губах, заканчивала складывать фотоаппаратуру.