Конечно, поездка в Грозный не самый лучший отдых, но Лика неожиданно для себя позвонила тетке и сообщила, что прилетит.

Ваха Асланович встретил ее, как встречают, вероятно, только самых почетных гостей: подогнал служебный «Мерседес» на летное поле к трапу самолета. В связи с этим сразу после посадки к Лике подошла стюардесса, наклонилась и предупредила, что пассажирка должна выйти первой, а остальных она придержит. Лика не поняла, к чему такие сложности, но раз ей сказали, что так надо, значит, надо. Некоторые пассажиры, вероятно, тоже спешили и даже попытались пробиться к трапу, но когда увидели машину у трапа и серьезного человека в шляпе, тут же решили вернуться в салон.

Ваха Асланович не стал ни обнимать, ни целовать родственницу. Просто сказал:

– Я сейчас тебе наш город покажу. – А сев на переднее сиденье, повернулся и спросил с тревогой: – Ты в Турции была?

– Нет, – покачала головой Лика.

– И не надо туда ехать, – удовлетворенно кивнул мужчина, – у нас лучше.

Два часа он возил ее, показывая то, что было построено, и с увлечением рассказывая, что будет построено еще. Тетка звонила пару раз: один раз мужу, а второй на мобильный Лике. Она ждала гостью дома.

Потом, когда сели за стол и Виолетта Владимировна налила вина, а ее муж снял шляпу, Лика спросила:

– Выпьем за встречу?

Тетка покачала головой:

– Давай за Ташеньку выпьем, чтоб ей там не мучиться, как в жизни.

Виолетта посмотрела на мужа, и тот добавил:

– Там ей хорошо, я тебе говорю.

Непьющий Ваха Асланович все же поднял бокал и пригубил.

Виолетта Владимировна выпила вино и заплакала.

Прошло почти семнадцать лет, как не стало Наташи, но Лика помнила ее хорошо. А может, ей просто казалось, что помнит, потому что, когда она осталась с Виолеттой, та часто показывала девочке фотографии родной тети и всегда повторяла: «Не забывай ее никогда!» На всех снимках Таша улыбалась едва-едва, словно собиралась сказать что-то смешное и не решалась. Маленькой Лике долго не говорили, что Наташи больше нет, все уверяли, будто тетя уехала в командировку и вернется нескоро, поскольку хочет заработать много денег. Может быть, поэтому Лика теперь менее всего интересуется деньгами, что, вероятно, не совсем правильно. Но тогда она верила всему и даже спрашивала у куклы Вари, когда Таша вернется, а кукла молчала.

Кукла долгое время оставалась самым близким ей существом. Рядом, конечно, была Виолетта Владимировна, а потом появился и Ваха Асланович. Тот перешел на сторону федеральной власти, и его амнистировали после года проверок. Когда мужчину выпустили, он прилетел к жене и хотел забрать ее вместе с Ликой, но Виолетта Владимировна отказалась. Дядя Ваха открыл небольшую строительную фирму, возводил за городом дома и ремонтировал квартиры, а потом уехал строить новую жизнь в Чечне. Навещал жену не очень часто, еще реже тетя Виолетта летала к нему. Но когда Лика окончила школу, тетка сказала: «Все, теперь ты самостоятельная и можешь жить одна».

Лика поступила на итальянское отделение филологического факультета и стала жить одна. Виолетта регулярно высылала ей деньги. Не так много, разумеется, но на жизнь хватало. Кроме того, Лика подрабатывала переводами. А потом на ее горизонте появился Виталий. Кукла Варя, разумеется, была недовольна выбором хозяйки, перестала давать советы и предупреждать о чем-нибудь предстоящем и важном. Возможно, она просто обиделась, что взрослая Лика теперь не брала ее в свою постель.

Весь отпуск Лика провела в Чечне. Двое племянников Вахи Аслановича постоянно сопровождали ее. Двадцатилетний Руслан сидел за рулем, а семнадцатилетний Тимур, только что закончивший школу, рядом с ним. Ребята они были приветливые и улыбчивые.

– Ты в Кувейте была? – спросил ее как-то Руслан.

– Нет, – улыбнулась Лика, уже зная, какое последует продолжение.

– Ну и не надо туда ездить, – подключился к разговору Тимур. – Скоро у нас будет еще лучше.

Он серьезно занимался единоборствами и обещал Лике через пять лет стать чемпионом мира по микст-файту.

В аэропорт Ваха Асланович повез Лику на своем служебном автомобиле. На поле в этот раз не выезжали, но дядя Ваха провел девушку через депутатский зал. При расставании он вдруг сказал:

– Ты видишь, как хорошо у нас теперь все стало. А ведь могло быть совсем иначе. К сожалению, многие наши родственники не дожили до этого счастливого дня. Война – вещь не очень хорошая. В ней все средства можно использовать. На ринге-то боксерам нельзя кусаться, а когда защищаешь родину – позволено все. Может, кто-то и думал тогда, что Россия хочет нас уничтожить, а тех, кто останется, выселить. Между прочим, я сам в Казахстане родился… Но не в том дело. Тогда все было по-другому… В России было по-другому…

Мужчина сбился и замолчал. А чтобы сгладить неловкость, наклонился и поцеловал Лику в щеку.

– Запомни: у тебя есть родственники, которые всегда помогут и защитят. Не будет меня – приедут твои братья, мои племянники, и сделают как надо. Я не смог защитить Ташу, но тех людей наказал. А ты должна жить и быть счастливой.

Лика сидела в салоне самолета и думала о счастье. С одной стороны, она не болеет, не сидит без работы, все близкие люди тоже здоровы, нет горя – это уже счастье. Но так хотелось, чтобы рядом был надежный и добрый друг, которого бы она любила всей душой и для которого постаралась бы стать лучшей в мире женой. Вспоминались слова Вахи Аслановича, но в них не все было понятно.

Через два дня после возвращения в Питер ей позвонил Николай Кондратьев и спросил, как она отдохнула.

Лика стала рассказывать, а потом вспомнила:

– Дядя Ваха сказал, что он наказал людей, виновных в гибели Таши. Как это было? И почему я об этом не знаю?

Собеседник помолчал, а потом вздохнул и сказал:

– Не только ты, никто ничего не знает. И вообще это не телефонный разговор.

– Хорошо, – согласилась Лика, – если мне знать не положено, я больше не буду заводить разговор на эту тему.

– Через полчаса приеду, – обронил Кондратьев и отсоединился.

После гибели Наташи он часто бывал в их с Виолеттой квартире, а когда появился Ваха, почти перестал забегать, разве что на день рождения Лики приезжал с подарками. И в день рождения Таши приходил с цветами к ее могиле, где собирались все. Виталий ему не понравился, это было видно, но Кондратьев не сказал про него ни слова. Зато Виталий пытался с ним сблизиться и спрашивал у Лики, не может ли она договориться с Николаем о льготном кредите. Виталий (а может, его жена) хотел расширяться и подумывал о создании сети магазинов итальянской обуви, но средств у него на это не было. Итальянский же партнер со своими деньгами расставаться не хотел, даже когда ему обещали хорошую прибыль.

Кондратьев лет пять назад неожиданно получил предложение стать заместителем председателя правления небольшого частного банка. С того времени банк увеличил оборотный капитал, открыл сеть филиалов и вообще стал довольно известным, теперь считался устойчивым и надежным.