Но лимит везения был исчерпан. Художественный рассказ о творящемся надругательстве над государственной собственностью попал к одному из замов, и тот, не слишком долго задумываясь, дал ход бумаге. Тем более что наш мэнээс постарался вполне по-профессорски. То есть не только обвинил меня во всех возможных ошибках и злоупотреблениях, но и нарисовал перспективные направления, по которым НИИ «Интел» должен идти в светлое будущее к победе коммунизма во всем мире.

Причем губа у молодого ученого была совсем не дура. Единственным вариантом, достойным внимания советского инженера, по его мнению, должна была стать IBM 2321,[168]эдакий трехсекционный сервант, в котором во вращающийся цилиндрический барабан чуть не полуметровой высоты можно было вставить десять специальных картриджей. Почти револьвер, только каждый патрон-картридж нес в своем пластиковом нутре двадцать магнитных пластин по 40 мегабайт. Соответственно, на устройство выходило 800 мегабайт с очень приличным временем произвольного доступа от 95 до 600 миллисекунд. Самому последнему клерку в МЭПе должно быть понятно, что рядом с американским достижением наша 60-килобайтная «Спираль-1» смотрится, мягко говоря, смешно. А мой авторитет директора НИИ можно поправить только срочным увольнением в сантехники.

Уж не знаю, почему жалобщику не пришла голову светлая идея проследить за судьбой куда более простых и даже устаревших дисковых систем IBM 1405[169]на 10 мегабайт. Крупную их партию закупили с моей подачи более года назад, кому-то передали на копирование и… Никакого результата не слышно и не видно до сих пор. Только жалуются, сердешные, нужен им для «блинов» 14-й класс точности, или допуск в 0,4 мкм. Это означает: импортный станок на виброзащитном фундаменте в десятки тонн, мегахитрый резец и прочие проблемы, вплоть до разгона городского транспорта в окрестностях завода. Даже подумать страшно, что в СССР сделают из IBM 2321, ведь там по паспорту одного только масла для гидроприводов заливалось чуть не двадцать литров. Точь-в-точь как на тракторе «Беларусь»! И самое главное, я точно знаю: подобные системы помрут в бозе, не оставив потомства. Тогда как флоппи-диски окажутся непременным придатком компьютера на протяжении как минимум трех следующих десятилетий.

Остается только радоваться, что нашему молодому специалисту не попалась на глаза недавно запущенная в IBM маркетинговая программа, где сумрачный гений «голубого гиганта» обещал систему Photodigital[170]на целый гигабайт данных. Если я правильно понял смутное описание, то делать они это собирались фотографическим методом, буквально черточками на пленке. Причем весь цикл, включая запись, проявку, хранение при постоянной температуре и влажности, а также считывание, был хорошо автоматизирован при помощи чего-то похожего на пневмопочту. Сложность механики при этом была запредельной, а стоимость конкурировала с ценой лунной программы. Не удивлюсь, если IBM не пойдет дальше экспериментальной модели, но… Попробуй доказать коммунистам, что подобный проект будет не по плечу советскому НИИ, которое оборудовано самой передовой марксистско-ленинской идеологией!

Что до самой проверки, то можно сказать одно: хорошо, когда бизнес крышует президент страны, в которой про демократию только слышали.

Инициативного замминистра затаскали по инстанциям и быстро отправили командовать каким-то периферийным заводом. Уж не знаю, правда или нет, но по главку ходит устойчивый слух, дескать, нашелся в его круге общения какой-то странный след, ведущий в сторону улицы Чайковского.[171]И уж совсем шепотом рассказывали, что «не зря в КГБ придумали НИИ „Интел“ как „ловушку для шпионов“». Хотя у меня есть большие сомнения в правдоподобности такого захода. Ну подумать здраво, чего могут американцы разведывать таким сложным, многоходовым и дорогостоящим способом? Они же без всякого шпионажа в электронике опережают уровень СССР чуть не на десяток лет, все мои усилия — капля в море на общем фоне отрасли! Не дураки же в ЦРУ, в конце-то концов?!

Товарищу Эткинду попросту предложили выбрать между судом «за разглашение» и плацкартой до комсомольско-молодежной стройки нового моста через Амур по трассе Транссиба. Мне Шелепин в очередной раз аккуратно намекнул, что более-менее сносно существовать пришельцы из будущего могут только в таких искусственных оазисах, как «Интел». В дикой природе советской науки зубры интриги едят таких, как я, на завтрак, даже не запивая цикорийным кофе с молоком. Анатолию тоже сделали какое-то внушение, впрочем, без каких-либо последствий.

Поначалу я сильно опасался роста отчуждения в местной тусовке из-за «нерыночных» методов работы с главком и министерством. Кому понравится, когда тяжелая рука ЦК протягивается и начинает бить по головам, не сильно разбираясь, кто прав, а кто виноват. По всему выходило, что я стучу на своих ничуть не лучше мэнээса Сережи.

Однако этический аспект произошедшего никого не заинтересовал вообще, даже больше — в крытых потертым линолеумом коридорах главка я стал Петром Юрьевичем. Наоборот, на паркете начальственных кабинетов ко мне начали обращаться «Петр», можно сказать, я неожиданно попал в круг «своих парней». Только это совсем не радовало, напротив, появилось стойкое чувство отвращения.

Но если отвлечься от терзаний души в когнитивном диссонансе суровой действительности, то самой неожиданной была реакция некоего института технологии радиовещания и телевидения, сокращенно ВНИИРТ.[172]Оказывается, они сделали дисковый магнитофон с названием «МАГ-Д1» еще в далеком 1957 году, но не для продаж населению, а для записи морзянки военных радиотелеграфистов. Прознав о скандале в своей отрасли, специалисты по звукозаписи решили реанимировать свою разработку, а заодно выслужиться перед Шелепиным, не знаю уж, кто у них был его зримым ведомственным воплощением.

На гребне мутной, но широко известной в соответствующих кругах истории внииртовцы вознамерились делать нашу «Спираль-1» на основе переносного проигрывателя пластинок «Концертный-М» московского опытного завода ВНИЭлектропривода. Последний они получили с потрохами под свое крыло, осуществив тем самым давнюю мечту организации собственного производства. Этим дело не ограничилось, новоявленные мастера виниловерчения и электропроводомотания умудрились договориться с немцами о покупке патентов и оборудования для выпуска «Telefunken-600», благо с развитием магнитофонов их отдали чуть ли не по цене макулатуры и металлолома. Причем меня об этом никто не ставил в известность до самого последнего момента, когда менять что-то было поздно.