ты уверен, что эта Сущность, или Существо, или что там, вообще представляет хоть какую-то опасность? — не отрывая взгляда от карты, спросил полковник. Время от времени, сверяясь с ней, он делал зарисовки на чистых листах блокнота.

— Я бы не стал проверять. Дед говорил, что лучше не испытывать судьбу. Что он его ощущал его взгляд как холод в затылке. В общем, если услышите плач…

— Плач? — не понял полковник.

— Да, плачь. Дед рассказывал, что оно кричит так, словно плачет. Жуткое дело. Мне от одних его рассказов спать не хотелось, боялся глаза закрыть. Детская травма, — хмыкнул Афанасий.

Тем временем, американец всем своим видом показывал, что ему надо в туалет. Признаться, Алексей и сам давно хотел, но старался терпеть. Оно, конечно, сложно говорить о какой-то герметичности их одежды, но лишний раз оголять части тела, тем более, самые дорогие, в таком месте не хотелось. Кто знает, как повлияет на них проклятая пыль если невзначай на них попадёт.

Полковник, наконец, заметил мучения янки.

- Сс@ть хочешь? — спросил он по-русски. — Уверен?

Американец энергично закивал головой.

Вообще Алексей тоже был бы не прочь отлить, но решил терпеть до конца. Хр@н знает, что это такое в воздухе витает, а детей ему своих. как ни крути, а завести хотелось.

Полковник раздумывал пару секунд, после чего развязал узел на верёвке, связывающей его с американцем.

— Ну, иди, — произнёс полковник, отвязывая наёмника от себя. — Коля, проследи за ним!

Американец в сопровождении одного из бойцов отправился к кустам, хотя мог бы сделать свои дела прямо здесь, никто бы и слова не сказал. Нашим всё равно, а местным, так и тем более. Но, видимо, был чутка стеснительным оказался.

— Не боишься, что пис@н потом отвалится? — провожая янки взглядом, попытался поддеть его Чекан, но посмеялись только свои, в то время как американец лишь непонимающе хлопал глазами из-под тактических очков. Хотя по самой интонации наверняка догадался, что пограничник отпустил в его адрес скабрезную реплику.

— Коля, если у него там что отвалится, тот пусть он сам подбирает! — раздался групповой смех. — Только зачем? Если и донесёт, то пришивать-то уже бесполезно будет!

Последовала новая волна приглашённого противогазами смеха. Да, даже в такой ситуации люди искали повод для шутки. Такова природа психологической защиты.

Встретив взгляд Алексея, полковник бросил:

— А куда он тут от нас денется? — потом добавил. — Пойдёт с нами — есть шанс его пустить по обмену, попытается здесь сбежать — сдохнет, причём очень быстро.

Американец протиснулся через живую ограду. Послышался звук расстёгнутой молнии, а потом и соответствующий звук малого облегчения. Потом вновь звук молнии и американец, зацепившись за кусты, с которых тут же осыпалась пыль, направился обратно. При этом он споткнулся и упал, чем вызвал очередной приступ смеха у бойцов, хотя ведь тоже устал, хоть ему и не доверили тащить носилки, но мог уже надышаться всякой гадости.

Алексею даже стало в чём-то его жаль.

— Ну что, товарищи бойцы! Прогуляемся по городу? — понятно, что это был не вопрос. Народ подсобрался, проверив рюкзаки и оружие. — Насколько мне известно, город пуст и никого кроме мертвецов в нём нет, так что проблем не ожидается, но сохранять предельное внимание всё равно надо.

Бойцы молча закивали, все и так это понимали.

— Этот путь проложен мертвыми. И мертвые хранят его, — невесело произнёс Толик, и Алексею показалось, что он где-то уже слышал эжту фразу.

А с неба продолжал падать серый снег, который с настоящим не имел ничего общего.

Глава 12. Что-то мне не нравится, но давай посмотрим

Идти через город категорически не хотелось.

Город — место, где можно легко спрятаться, пожалуй, даже лучше, чем в лесу: тут тебе и квартиры, и гаражи, и чердаки и подземные коммуникации и вообще много-много всяких полостей, где можно укрыться и вести прицельный огонь по противнику. А ещё можно заминировать всё, что угодно и на тебя обвалятся тонны кирпича и бетона. Недаром, городские бои являются наиболее сложными, и чтобы выбить врага порой приходится равнять город с землёй ракетами или авиабомбами, а то и тем и другим сразу.

Успокаивало одно — Афанасий и полковник Смирнов были уверены, что здесь им точно никто не повстречается. Мол, все кто мог умереть уже умерли и очень давно, а мертвецы только в кино из могил восстают. В реальности никакой угрозы, кроме болезней, они живым нести не могут. Лежат себе и лежат в сырой земле, взирают на проходящих мимо пограничников бессильным пустым взглядом.

Да, этот путь был самым коротким, но в настоящих условиях, это всё равно, что идти через кладбище ночью: вроде ты понимаешь, что мертвецы тебе ничего плохого не сделают, но подспудно всё равно нервничаешь, ожидая того самого, невероятного. Суеверия, вколоченные в подсознание веками сказок и баек, в которых мертвецы могли, если им припрёт, подняться из могилы, игнорировать было почти невозможно.

А может, это просто естественная реакция, выработанная миллионами лет эволюции, говорящая тебе, что там, где лежит много мертвецов, там — опасность. Там — болезни и смерть. И лучше тебе убираться оттуда подобру-поздорову и как можно быстрее.

Однако, пацаном Алексей на спор даже ночевал на кладбище. Натерпелся, правда, страху, когда в потёмках увидел шатающиеся меж могил силуэты, но оказалось, что это обычные кладбищенские бомжи, которые пролезали через дыру в ограде и искали чем бы поживиться: оставленной водкой с хлебом, или конфетами, благо сильны ещё в нас древние языческие традиции, требующие снабдить покойника едой из этого мира.

Ну и цветы, искусственные и живые, стырить, чтобы потом продать их по новому кругу скорбящим родственникам.

Бомжей тогда сторож с двустволкой разогнал, а его, Лёху Плетнёва, не заметил. В общем, так тогда Плетнёв и вышел победителем в споре с пацанами, обзаведясь определённым уличным авторитетом.

Количество мёртвых тел, которые они встречали по дороге, выросло в разы, и ничего иного, собственно, никто и не ожидал. Город есть город.

Каждый город по своему похож и одновременно отличается