Убить? Но разве я смогу? Я, который тараканов в детдоме отпускал? Я? Поднять руку на человека? Уподобиться ему? И только потому, что этот человек убил других… и меня. Да, меня, пусть и не по настоящему. Но… Если я убью её, разве останусь человеком? Разве смогу смотреть на себя в зеркало и не видеть в нём монстра? И как тогда быть? Что сделать, чтобы закрыть этот подуровень? Убийство в данном случае — это самый логичный вариант. Я должен найти настоящего убийцу.

Подожди! Я не должен найти убийцу, я должен доказать, что убийца — не Ирин отец. А ведь это просто! Не выдержав такого простого решения, я рассмеялся. До слёз. До колик в животе. Смеялся, глядя на запертую передо мной дверь и не мог остановиться. Всё оказалось так легко, а я, дурак, пытался решить задачу с другого конца.

Успокоившись, я достал из кармана мобильник, стёр запись разговора с Дмитрием, набрал номер Коркина, и как только он ответил, нажал на кнопку записи, включил динамик и постучал в дверь.

— Ира, — произнёс я, — ты мне просто скажи, зачем убила маму и брата, и я уйду, честное слово. Ты меня знаешь, я своё слово всегда держу.

Из динамика послышалось шуршание, но следователь молчал. Может, понял, чего я пытаюсь добиться, а может, просто решил дождаться того, что будет дальше. Пауза длилась почти минуту, и я уже подумал, что ничего не вышло, как Ира заговорила.

— А что, — произнесла она, судя по звукам, подойдя вплотную к двери со своей стороны, — ты не догадался? Ты же умный мальчик, Тоша. Я всегда была в этом уверена.

— Ну, мало ли, — я закусил губу, надеясь, что она действительно начала «сознаваться», — вдруг я не прав, и у тебя какая-то серьёзная душеспасительная мотивация.

— Деньги? — раздалось настолько резкое, что я чуть не выронил мобильник. — Почему все считают, что всегда во всём виноваты деньги? Ты же сам с ними работаешь, должен понимать. Сколько их у Димочки? А у родителей? И сколько у меня?

— Я думал, что тебе хватает. Ты же всегда говорила, что хочешь всего добиться сама. И даже работая у брата не согласилась на должность его зама.

— Вот! Я не согласилась, а он должен был пойти мне наперекор. Они всегда со мной соглашались! Всегда! Даже тогда, когда должны были отказать! — Ира стукнула по двери. — Я же даже маме предложила вариант с тем, что убью её. Представь, я ей предложила убить, и она согласилась. Согласилась! Не смогла мне отказать! И отцу предложила сказать, что это он убил. И он так сказал. Они оба согласились! Как?!

Я почувствовал, что у меня дрожат руки, а сердце заходится в ритме самых быстрых африканских барабанов. А она продолжала.

— А Димочка? Все братья всегда идут наперекор сёстрам. Не дают им встречаться с мальчиками без их согласия, не разрешают ходить без шапки зимой, не делятся вкусняшками. Он всегда делился. Всегда! И не лез в мою жизнь. Мне кажется, если бы я решила выйти замуж за слепоглухонемого инвалида на все конечности, он бы ни слова против не сказал! — Ира всхлипнула. — А ты…

— А что — я?

— Ты хоть раз мне отказал? Хоть раз сказал, что я делаю что-то не то? Я поехала на свидание, а ты отпустил! Ты! Ты во всём виноват! Если бы ты меня вчера не отпустил!..

— Я…

***

— Эй, ты там не заигрался? Тут такие дела творятся, а он играет.

Я почувствовал руку на своём плече и снял очки. Темнота перед глазами тут же отступила, и появилась третья комната и экран, на котором плавала надпись: «Цель уровня достигнута!», а рядом стояла Ира, что-то усердно жующая.

Так, но если я вернулся на уровень выше, то должна быть совсем другая ситуация. Перед тем, как провалиться в уровень с Ирой-убийцей, я заглянул в музейную комнату и увидел Лёню, открывающего глаза. Или нет? А до этого я разговаривал с Мишей, и как раз это был настоящий первый уровень. Или нет? Или я совсем запутался в происходящем и сейчас лежу в городском дурдоме под действием каких-нибудь препаратов, а игра и прочее тут совсем ни при чём?

— Тош? С тобой всё в порядке?

Я покачал головой. Нет, ничего не в порядке. Ничего.

— Ир, ты вчера вечером где была? — спросил я, аккуратно, чтобы не свалиться с кресла, спросил я. Голова странно кружилась, и тело никак не могло найти баланс, чтобы перестать раскачиваться из стороны в сторону. Движения эти были еле заметными, но ощущались очень чётко.

— Как где? — Она непонимающе уставилась на меня, и я заметил, что у неё в руке надкусанный блинчик с какой-то начинкой. Кажется, с творогом.

Не обращая внимание на состояние, я рванул прочь из третьей, ничего не замечая вокруг, я добежал до туалетной комнаты, которая на моё счастье оказалась свободной, и, не запираясь, наклонился над раковиной. Рвало меня долго — желчью и ещё чем-то, что я не смог определить, но не едой. Видимо, времени с обеда прошло достаточно, и она успела перевариться. Но тогда я просидел в игре минимум часа три. А там прошло двенадцать.

Я открыл кран, набрал в ладони воды, прополоскал ею рот, умылся и посмотрел на себя в висящее над раковиной зеркало. На голове гнездо, глаза дикие, на щеках то, что называют болезненным румянцем… Красавец, нечего сказать. Хорошо хоть, сегодня в линзах. Заранее подумал о том, что игровые очки поверх обычных — это не айс.

И всё-таки, что не так?

— Тош? — Раздался стук в дверь, а после в неё просунулась Ира, сразу же закрыв за собой на защёлку. — С тобой всё в порядке? — повторила она.

— Да, уже в порядке. Пересидел, наверное. — Я помотал головой, ощущая, что тело перестало раскачиваться.

— Вот, возьми, выпей. — Ира протянула мне бутылку с минералкой. — После того, как вырвет, всегда нужно пить что-то солёное, так мама говорит.

— А как там твоя мама? — спросил я, отвинтил крышку и сделал несколько глотков. Вода была почти ледяная, так что меня чуть встряхнуло, и по телу пробежали