– Что именно? – сразу встрепенулся Саймон.

– Оказывается, мама Клэри была женой Валентина, – заявила Изабель. Просветив ее, Джейс и Ходж деликатно опустили детали, касающиеся проклятий Конклава и причастности Лайтвудов к Кругу. – А теперь он восстал из мертвых и разыскивает Джослин. Хочет вернуть?

– Я сильно сомневаюсь, что Валентин послал Пожирателя в дом Джослин с целью вернуть возлюбленную, – возразил Алек. Он объявился на кухне, когда распаковали еду. Никто не спрашивал Алека, где он пропадал. Алек, в свою очередь, тоже не распространялся об этом. Он сидел возле Джейса, напротив Клэри, и старался не смотреть на нее.

– Я бы придерживался другой тактики, – сообщил Джейс. – Сначала конфеты и цветы, потом покаянные письма и только потом орды Пожирателей. Именно в таком порядке.

– А вдруг он посылал цветы и конфеты? – предположила Изабель. – Мы же не в курсе.

– Изабель, – мягко вмешался Ходж, – этот человек довел Идрис до плачевного состояния. Он настроил Сумеречных охотников против нежити. Из-за него улицы Города стекла обагрились кровью.

– Сколько страсти в злодействе, – промолвила Изабель.

– Я все-таки не пойму, зачем Валентину понадобилась Чаша и откуда у него такая уверенность, что она у Джослин? – спросил Саймон.

– Вы сказали, что с помощью Чаши можно сделать армию, – сказала Клэри, обращаясь к Ходжу. – Потому что с ее помощью раньше создавались Сумеречные охотники?

– Да.

– И что, Валентин просто подойдет к любому парню на улице и сможет превратить его в Сумеречного охотника? Для этого нужна только Чаша? – Саймон подался вперед. – А из меня получится Сумеречный охотник?

Ходж долго смотрел на него.

– Возможно. Хотя, скорее всего, ты уже перерос этот возраст. Чаша действует только на детей. Со взрослым человеком либо ничего не произойдет, либо он моментально погибнет.

– Армия, состоящая из детей, – тихо произнесла Изабель.

– Дети очень быстро растут, – заметил Джейс. – И в скором времени превратятся в серьезную силу.

– Не знаю… – Саймон покачал головой. – Обращать горстку ребятишек в воинов? Случались и более страшные вещи. Я бы не стал прятать от него Чашу.

– Даже если на минуту забыть, что армия Валентина неизбежно нападет на Конклав, – сухо заметил Ходж, – нельзя сбрасывать со счетов еще одно немаловажное обстоятельство: лишь немногих, избранных людей можно обратить в нефилимов – остальные просто не переживут изменений. Нужны особая сила и эластичность. Перед обращением необходимо провести множество испытаний. Однако Валентин не станет утруждать себя подобными процедурами. Чаша будет испытана на каждом ребенке, которого ему удастся заполучить. Двадцать процентов выживших и составят армию.

Клэри прочла в глазах Алека не меньший ужас, чем испытывала сама.

– Откуда ты знаешь, что станет делать Валентин? – спросил он.

– Валентин вынашивал эти планы еще со времен существования Круга. По его словам, только так можно создать силу, способную защитить наш мир.

– Но ведь это убийство! – воскликнула Изабель. – Он собирался убивать детей!

– Он говорил, что мы создали безопасный для людей мир на тысячу лет, – ответил Ходж. – А теперь настала их очередь отплатить нам, пожертвовав собой.

– Пожертвовав детьми? – Щеки Джейса побагровели. – Это идет вразрез со всеми нашими принципами: защищать слабых, хранить род человеческий…

Ходж оттолкнул от себя тарелку:

– Валентин безумец. Одаренный безумец. Его волновало только уничтожение демонов и нежити. Валентин ставил идею очищения мира превыше всего. Во имя этого он мог бы пожертвовать собственным сыном и требовал от других такого же фанатизма.

– А у него был сын? – поинтересовался Алек.

– Я говорю образно. – Ходж вытер лоб носовым платком. От взгляда Клэри не укрылось, что его рука слегка дрожала. – Когда горела земля Валентина, сгорел и его дом. Все решили, что он сжег и себя, и Чашу, лишь бы не сдаваться Конклаву. Впоследствии среди пепла были обнаружены кости Валентина и его жены.

– Но мама не сгорела ни в каком огне! – возмутилась Клэри.

– Судя по всему, Валентин тоже, – кивнул Ходж. – Конклав будет не в восторге от того, что их обманули. И что гораздо более важно, они захотят спрятать Чашу в безопасном месте, недоступном для Валентина.

– По-моему, первым делом надо найти маму Клэри, – сказал Джейс. – Мы должны найти ее и Чашу раньше Валентина.

Клэри не имела ничего против, однако Ходж так посмотрел на Джейса, словно тот предлагал жонглировать нитроглицерином.

– Исключено.

– Но что же делать?

– Ничего. Пусть с Валентином разбираются хорошо подготовленные опытные Охотники.

– Я подготовленный, – возразил Джейс. – И опытный.

Почти родительским тоном, не допускающим возражений, Ходж произнес:

– Ты ребенок, которому еще очень далеко до взрослого.

Джейс взглянул на своего наставника из-под полуопущенных век. Длинные ресницы отбрасывали тени на высокие скулы. У любого другого человека такой взгляд можно было бы принять за смущенный или даже извиняющийся, но в прищуренных глазах Джейса читался вызов.

– Я не ребенок.

– Ходж прав, – вмешался Алек. Он поглядел на Джейса, и Клэри подумала, что Алек – один из немногих людей, которые смотрели на Джейса, испытывая страх не перед ним, а за него. – Валентин опасен. Спору нет, ты хороший Охотник. Наверное, даже лучший для своего возраста. Но Валентин – мастер, равных которому вообще нет, и победить его удалось лишь ценой огромных усилий.

– И как выясняется, он недолго был в роли побежденного, – добавила Изабель, разглядывая вилку.

– Но мы-то здесь! – настаивал Джейс. – И кроме нас, из-за подписания Договора больше никого нет. Если мы станем сидеть сложа руки…

– Мы не станем сидеть сложа руки, – вмешался Ходж. – Я сегодня же отошлю в Конклав сообщение. Если они захотят, то завтра здесь будет отряд нефилимов. Ты и так сделал больше чем достаточно.

Джейс немного успокоился, хотя его глаза по-прежнему сверкали.

– Не нравится мне это.

– Нравится – не нравится, ты, главное, молчи и не наделай глупостей, – сказал Алек.

– А что с мамой? – допытывалась Клэри. – Когда еще объявится представитель Конклава! Джослин сейчас у Валентина. А вдруг они… – Слова «пытают ее» не шли у Клэри с языка, но она поняла, что остальным и так ясен смысл сказанного. Внезапно все опустили глаза.

Кроме Саймона.

– Плохо с ней обращаются, – закончил он. – Между прочим, Клэри, Пэнгборн и Блэквелл еще говорили, что она сейчас без сознания, от чего Валентин не в восторге. Наверное, ждет, пока она очнется.