в ресторане «Интурист» был обед, на котором гости присутствовали до отхода парохода. В целом, по мнению дипломатического агента НКИД Бортникова, члены делегации остались довольны приемом в Аджари-атане [24].

В 1935 году Протокольный отдел фиксирует в своих документах все контакты с представителями немецкого посольства, даже если визит его сотрудников продолжался буквально несколько минут. Так, 19 мая 1935 года германский посол фон дер Шуленбург пришел в наркомат, чтобы выразить соболезнование советскому правительству от своего имени и от имени германского правительства по поводу трагической гибели самолета «Максим Горький», его экипажа и пассажиров. Также посол заявил, что он уезжает на 10–12 дней в Германию и рад, что ему удастся присутствовать на программной политической речи Гитлера, которую он произнесет 21 мая [25].

Любая информация, связанная с германским послом, не просто «принималась к сведению», но и тщательно анализировалась.

В начале 1936 года, по поручению М.М. Литвинова, заведующий Протокольным отделом В.Н. Барков сообщает в Берлин полномочному представителю СССР в Германии Я.З. Сурицу о деталях поведения германского посла фон дер Шуленбурга во время проводов из Москвы 2 января представителя Уругвая господина Масанеса, временно исполнявшего обязанности поверенного в делах. В своем послании Барков пишет, что на вокзал посол прибыл с дочерью и секретарями посольства, фон дер Шуленбург преподнес жене Масанеса коробку конфет, что «обычно в Москве при отъезде не практикуется» [26]. Столь же демонстративным, по мнению заведующего Протокольным отделом, было поведение сотрудников посольств США и Италии, прибывших на вокзал в полном составе, что не было принято в подобных случаях. Барков уверен, что эта информация, особенно сведения о поведении германского посла, будет небезынтересна для сотрудников советского посольства в Берлине [27].

27 декабря 1935 года произошел разрыв дипломатических отношений между СССР и Уругваем. Церемонии проводов и встреч официальных лиц, как и все составляющие визита, позволяют судить о характере отношения между государствами.

В 1939 году одним из первых официальных визитов в СССР стал визит торговой делегации Польши, состоявшийся 19 января. Протокольный отдел НКИД подробно информировал народного комиссара внешней торговли А.И. Микояна о подготовке совместной польско-советской конференции, а именно о председательствовании, о языке конференции (русском и польском), о переводчиках, о днях и часах созыва конференции [28]. 7 февраля в Баку прибыла иракская торговая миссия. Таким образом, 1939 год начался с визитов в СССР торговых миссий Польши и Ирака, затем, за исключением прибытия 13 июня советника МИД Англии господина Стренга в сопровождении чиновника МИДа господина Робера в Негорелое, наступает перерыв вплоть до начала августа [29].

5 августа в Киев прибыли депутаты болгарского парламента во главе с заместителем председателя парламента Марковым. Гости осмотрели Киев, а вечером отправились на концерт джаз-оркестра Якова Скоморовского. «В Советском Союзе мы впервые, – сказал первый секретарь председателя финансовой комиссии Балканский, – и нас поражает большая творческая работа советского народа во всех областях: культурной, промышленной, сельскохозяйственной и других» [30].

Уполномоченный НКИД при правительстве УССР К. Видякин подробно, до малейших деталей сообщал в Москву о ходе визита: например, что во время 15-минутных антрактов в театре члены делегации «пользовались прохладительными напитками и мороженым» [31].

Во время одного из антрактов председатель комиссии по иностранным делам Говедаров спросил у Видякина, будет ли заключен договор между Англией, Францией и СССР «для защиты мира от агрессии» [32]. Представитель НКИД заверил болгарских гостей, что советское правительство делает все возможное для заключения равноправного договора и что приезд в СССР английских и французских военных миссий, по-видимому, завершит подготовку к заключению договора. «Касаясь дальневосточных событий, в частности МНР, я ответил, что советская граница на Дальнем Востоке и в МНР крепка и неприступна и попытки провокации со стороны Японии будут терпеть неудачи, Советский народ никогда и никому не позволит посягнуть на свою родную землю» [33].

На банкете заместитель председателя болгарского парламента поднял бокал за дальнейшее процветание советской культуры и тесное содружество. Это выступление Маркова было встречено бурной овацией и возгласами: «Да здравствует тов. Сталин!», «За Советскую власть!», «За трудолюбивый советский народ!», «За дружбу с великим советским народом!» [34].

Как заметил Марков, «любовь болгар к СССР» проявилась после передачи советским правительством Болгарии 100 тысяч левов в помощь пострадавшим от разлива реки Росицы: «Народ любит СССР», – подчеркнул Марков [35].

На банкете присутствовали артисты джаз-оркестра Я. Скоморовского, В. Коралли, К. Шульженко и конферансье Г. Амурский. Особой популярностью пользовалась среди гостей песня «Тихий Дон» [36].

Из Киева болгарская делегация отправилась в Москву для посещения сельскохозяйственной выставки, а затем в Ленинград, откуда ко Дню авиации (18 августа) вновь вернулась в Москву: Марков считался хорошим летчиком. Следует отметить, что в составе болгарской делегации не захотел ехать в СССР один известный промышленник, испугавшийся «голода в СССР» [37].

9 августа на английском пароходе в составе группы из 30 человек прибыли английские и французские военные представители.

21 августа 1939 года советник польского посольства сообщил по телефону в НКИД, что заместитель министра земледелия Кравульский выезжает на сельскохозяйственную выставку из Варшавы 23 августа [38].

Этот день – 23 августа – упоминается и в воспоминаниях Иоахима фон Риббентропа, министра иностранных дел Германии в 1938–1945 годах: «23 августа во второй половине дня, между 4 и 5 часами, мы в самолете фюрера прибыли в московский аэропорт, на котором рядом с флагом Советского Союза развевался флаг рейха. Мы были встречены нашим послом графом фон дер Шуленбургом и русским послом (в действительности первым заместителем наркома иностранных дел СССР. – Пер.) Потемкиным. Обойдя строй почетного караула советских военно-воздушных сил, который произвел на нас хорошее впечатление своим внешним видом и выправкой, мы в сопровождении русского полковника направились в здание бывшего австрийского посольства, в котором я жил в течение всего пребывания в Москве» [39].

В настоящее время в АВП РФ не удалось обнаружить документов, содержащих сведения о политических и протокольных аспектах визита Риббентропа в Москву, поэтому главный источник информации об этом визите – воспоминания Иоахима фон Риббентропа.

Во время беседы в посольстве с графом Шуленбургом Риббентропу сообщили, что сегодня в 6 часов его ожидают в Кремле, но кто будет вести переговоры – Молотов или Сталин – сообщено не было.

В конечном итоге в переговорах участвовали Сталин, Молотов, граф Шуленбург и Риббентроп, а также два переводчика. В начале беседы Риббентроп высказал желание Германии «поставить германо-советские отношения на новую основу и прийти к компромиссу наших интересов во всех областях; мы хотим договориться с Россией на самый долгий срок, при этом я сослался на речь Сталина весной [1939