которого украшали советские и турецкие флаги. Выйдя на берег, нарком приветствовал по-турецки почетный караул. Оркестр исполнил «Интернационал» и турецкий гимн.

После небольшого отдыха в гостинице «Пер-Палас» советская делегация отправилась на вокзал, чтобы в специальном поезде в составе салон-вагона, спального вагона, вагона-ресторана и багажного вагона отправиться в Анкару. На вокзале был выстроен почетный караул [6].

В Анкаре делегацию встречали министр иностранных дел с женой, товарищ министра и другие официальные лица. Гостей приветствовал почетный караул. Дорога от вокзала до гостиницы, как и все главные улицы города, были убраны советскими и турецкими флагами. По ночам на главных магистралях города зажигалась иллюминация. На самой гостинице вывешены советские флаги, а по пути к ней от вокзала выстроена триумфальная арка с советскими гербами и надписью на русском языке «Добро пожаловать!» [7].

В 2 часа дня в гостинице был дан завтрак от имени министра иностранных дел с участием высших чинов МИД и их жен, после которого состоялась аудиенция для наркома у президента республики. Завершился день в 8 часов 30 мин приемом в честь Литвинова от имени министра иностранных дел.

На следующий день после запланированных переговоров в советском полпредстве состоялся ответный прием.

Следует отметить, что подписание протокола о продлении советско-турецкого договора о дружбе было запланировано на 30 октября, но кульминация визита – это 29 октября – день турецкого национального праздника, на котором советской делегации оказывались высшие протокольные почести.

Утром этого дня, до начала официальных церемоний, Литвинов нанес визиты итальянскому и германскому послам.

В 12 часов в здании Национального собрания началась церемония принесения поздравлений президенту республики. Советский нарком был последним, кто произнес поздравительную речь, после которой с ним примерно 30 минут беседовал президент, затем они вместе вышли из здания Национального собрания.

По завершении парада состоялось совещание между наркомом, председателем Совета министров и министром иностранных дел. На банкете по случаю национального праздника, вопреки обычаю, дипкорпусу было предложено в честь приезда М.М. Литвинова быть в парадной форме.

В 10 часов 30 минут вечера состоялся бал, на который было приглашено 1500 человек и который продолжался до 7 часов утра.

Советская делегация покинула Турцию 1 ноября на пароходе «Эге», на пристани был выстроен почетный караул. При выходе из Дарданелл нарком отправил министру иностранных дел прощальную телеграмму.

Подготовка к визиту в СССР в конце апреля 1932 года премьер-министра Турции Исмет-паши началась в январе 1932 года. Перед НКИД, и в первую очередь перед Протокольным отделом, стояла задача организовать визит таким образом, чтобы это был достойный ответ на торжественную встречу Литвинова в Анкаре [8].

7 января был составлен проект программы пребывания, который предусматривал в Москве визиты премьер-министра к Ворошилову, Калинину, Молотову, Литвинову, приемы в Большом Кремлевском дворце, обед у Литвинова, завтрак у Калинина, прием в Моссовете, осмотр Кремля, Института имени В.И. Ленина, Ипподрома, промышленных предприятий. 1 мая премьер-министр был приглашен на парад на Красной площади, по окончании которого планировалось его отбытие в Харьков, затем на Днепрострой и оттуда отъезд в Севастополь [9].

Присутствию турецкого гостя на Красной площади 1 мая придавалось особое значение. 4 апреля заместитель наркома иностранных дел Карахан сообщает зампреду Моссовета Штернбергу, что к первомайскому параду будет необходимо соорудить на тротуаре между Мавзолеем и трибуной дипкорпуса специальную трибуну для Исмет-паши и его свиты на 50 человек. Трибуна должна быть украшена советскими и турецкими флагами, на ГУМе следует разместить лозунги на турецком и русских языках: «Да здравствует дружба народов Турции и СССР» [10].

В тот же день НКИД информировал председателя Моссовета Булганина, что так как в Анкаре во время визита Литвинова улицы были украшены советскими и турецкими флагами и была сделана арка с надписью «Добро пожаловать!», то НКИД просит, чтобы по пути следования министра с Брянского вокзала до особняка НКИД на Спиридоновке, 17 улицы также были увешаны советскими и турецкими флагами, у въезда на Дорогомиловский мост сооружена арка с надписью «Добро пожаловать!» на турецком языке, а на съезде с моста протянут лозунг на турецком языке «Привет премьер-министру дружественной турецкой республики» [11].

При встрече премьер-министра на вокзале предусматривалось дважды исполнить турецкий национальный гимн и «Интернационал» (сначала – при выходе министра из вагона на перрон, затем – при выходе с вокзала на вокзальную площадь).

После обхода фронта почетного караула министр возвращается в вестибюль вокзала. Почетный караул проходит торжественным маршем поротно. При проводах министра также оркестр почетного караула исполнял турецкий гимн и «Интернационал», после приема рапорта почетный гость проходил в вагон и в момент отправления поезда вновь звучал турецкий гимн [12].

Одновременно с подготовкой к визиту в СССР турецкого премьер-министра НКИД активно занимался организацией визита в Москву министра двора Персии Тей Мурташа.

Во время подготовки визита в отношениях между Протокольным отделом НКИД и агентством НКИД в Баку возникла курьезная ситуация. И февраля дипломатический агент НКИД в Баку И. Карташов сообщает Флоринскому, что в связи с приездом персидского министра двора он получил много зашифрованных инструкций, за что приносит НКИД свою благодарность, но «простите великодушно <…>. Вы сделали их с большим избытком. Я здесь невероятно перегружен делом, не имею сейчас секретаря, расшифровываю сам и только по ночам, и Вы согласитесь со мной, что не спать по ночам для того, чтобы в который раз расшифровать, что надо обеспечить министра машиной, питанием, проверить вагон и сообщить в Москву о прибытии и т. д. немножко досадно!» [13]. Далее автор просит по этим вопросам его больше не беспокоить. «Пожалуйста, не обижайтесь за эти строки. Я чертовски утомлен, Вы не представляете, какая здесь куча дел. А насчет проездов знатных иностранцев не беспокойтесь, эта механика здесь уже усвоена с давних пор, предупреждайте только заблаговременно и сообщайте главное – за чей счет, а прочее уже разумеется» [14]. Но никакие инструкции не могли научить отдельных представителей московской военной и партийной элиты хорошим манерам.

Так, на приеме 13 марта у персидского посла по случаю приезда в Москву персидского министра двора Персии, на котором присутствовал весь дипкорпус, представитель Реввоенсовета генерал Иванов, изрядно выпив, «вел себя безобразно. В частности, своими пьяными любезностями и фамильярностями он преследовал турецкого и афганского послов, которые всячески старались от него отделаться. <…> Во время разъезда гостей, когда я (Д.Г. Флоринский. – Авт.) сидел с персидским послом, к нам подошел Иванов, еле стоявший на ногах, произнес бессвязное приветствие по адресу посла, выпил за его здоровье очередной бокал вина и ретировался <…>». По мнению Флоринского, генерал Иванов вел себя «безобразно», и он считает своим