Она начала уговаривать себя еще утром. Но затем решила, что такой самообман слишком рискован. Она стояла в ванной, держала самую большую прокладку, пытаясь убедить себя, что если не использует ее, если не будет зацикливаться на инциденте, то ничего не произойдет. А вот если она подготовится к повторению, то таким образом заранее запрограммирует себя. И это позорное событие немременно случится снова. Она засунула прокладку обратно в коробку и запихнула в самый дальний угол шкафа.

Но несколько минут спустя, когда она натягивала свежевыстиранные лосины для йоги, она вспомнила мальчика из магазина, его округлившиеся от удивления глаза. Она вспомнила, как он смотрел на расплывающееся пятно на ее штанах, а она все лепетала что-то, пытаясь объяснить, что есть тому причина, почему взрослая тетя стоит в общественном месте в описанных штанах.

Она вернулась в ванную, достала коробку, уложила прокладку, молясь, чтобы та оказалась достаточно плотной и, если что, удержала мочу. Женщина надеялась, что продержится, пока не попадет в аптеку и не купит то, что нужно.

Опомнившись, Мара снова огляделась — назад, вперед, вправо, влево, убедившись, что рядом нет покупателей.

В конце стенда были выложены полотенца, рекламирующие футбольную команду «Ковбои Далласа». И хотя за прошедшие двадцать с чем-то лет проживания в Техасе она так и не заинтересовалась футболом, женщина решила, что именно сейчас стоит купить что-то с атрибутикой команды.

Она выбрала одно полотенце, потом другое, пытаясь как-то себя отвлечь от основной задачи. Она решила, что купит их, тем более что голос в голове повторял, мол, они и стоят-то всего четыре доллара девяносто девять центов, и сразу же пойдет за главным.

Мара услышала в соседнем проходе мужской голос и вспомнила о Гарри. Если она задержится, его южное джентльменское воспитание возьмет верх, и он зайдет в аптеку, чтобы убедиться, что с ней все в порядке.

Она положила полотенца в корзину и принялась рассматривать витрину. Читая о подгузниках в Интернете, она изучила отзывы и выбрала марку, поэтому сейчас, прищурившись, она искала именно ее. Наконец она обнаружила их.

Бросив еще один долгий взгляд по обе стороны, она глубоко вдохнула, сжала зубы и быстро пошла. Не замедляя хода и не дыша, она схватила две пачки с полки, засунула их в корзину, прикрыла полотенцами и уже более спокойно двинулась к выходу.

Только добравшись до отдела туалетной бумаги и салфеток, она смогла открыть рот для вдоха, а после глубоко и свободно задышать.

Мара опустила взгляд в корзинку на квадратные очертания пачек под полотенцами и позволила своим губам слегка изогнуться. Она сделала это!

Она уже была готова позволить себе улыбнуться, но тут, словно из ниоткуда, появилась женщина. Мара рванулась вперед, держа корзину перед собой, затем остановилась и, загородив свою покупку, начала изучать какие-то средства для стирки, ожидая, пока женщина удалится. Женщина медленно скрылась в соседнем ряду.

Мара, широко улыбаясь от облегчения, зашагала к выходу, стараясь как можно быстрее спрятаться в безопасном салоне такси.

Но неожиданно она вспомнила, что не заплатила!

Черт возьми! Как она вообще могла об этом забыть? И вот она опять движется дорогой скорби, или тропой слез, или как вообще называется этот путь на виселицу? Женщина направилась к кассе и уже приготовилась выложить содержимое корзины перед взорами двадцати продавцов, открывших рты с тем ужасным удивлением, которое она вчера уже видела.

Мара внимательно разглядывала кассира: голубой бантик в волосах, пирсинг в брови, кольца на каждом пальце. Женщина решила, что служащий аптеки именно в таком возрасте и именно такого склада характера может при виде подгузников сказать:

— Ааааа, это… Моей бабушке тоже пришлось их носить.

Мара раздумывала, сможет ли изобразить безразличие, холодно пожать плечами и ответить:

— Да, они для моей мамы.

Но к шее уже подступал жар, и все смущение готово было выплеснуться наружу, заливая щеки ярким румянцем.

У нее начали потеть ладони, в горле застрял ком, и если кто-то и мог сейчас шутя ответить на замечание кассира, это точно не Мара Николс.

Перед кассой собралась очередь. Мара медленно двигалась, одним глазом следя за кассиром, другим за входной дверью, вдруг появится Гарри.

Девушка-кассир непринужденно болтала с каждым покупателем. Раньше Маре импонировала эта техасская приветливость: «Как поживаете, леди? Нашли у нас все, что нужно? Желаю вам прекрасного дня, приходите еще!» Теперь же эти приятные слова, будто иглами, врезались в раскаленную кожу.

Когда покупатель наконец удалился, Мара придвинулась ближе к кассе, собрала остатки мужества и начала выкладывать содержимое корзины. Она поддерживала себя одной рукой за поясницу и пообещала собственному телу, что оно может выкинуть все, что захочет, например упасть, но только после того, как окажется в такси. Пожалуйста, все, что пожелаешь, только продержись прямо несколько минут!

Когда девушка подняла взгляд и открыла было рот для приветствия, Мара схватила стоящий рядом журнал и развернула ей практически в лицо. Таким образом создав стену между собой и «моя бабушка тоже это носила». Если бы женщина услышала сейчас такой наивный комментарий, весь ее завтрак тут же оказался бы на кассовом аппарате.

— Как вы поживаете, леди?

— Хорошо. — Мара почувствовала, как ее губы шевелятся, но не доносится ни звука. Она попыталась ответить снова, но опять ничего, только воздух с трудом вырвался из стиснутых губ.

На пару секунд воцарилась тишина, и Мара догадалась, что кассир ждет, пока она выглянет из-за журнала и ответит более внятно и вежливо. Как и любой воспитанный человек, Мара не могла справиться с чувством стыда, и щеки, шея и грудь запылали еще сильнее.

— Вы нашли у нас все, что было нужно? О господи!

Слова врезались в уши, будто острые ножи. На несколько секунд сердце вообще перестало биться, пока снова не заработало и не загрохотало, отдаваясь гулкими ударами где-то в горле, а не в груди. Задержав дыхание, Мара опустила журнал и увидела, как кассир держит упаковку памперсов, вертит ее и хмурится. Кассир с недоуменным видом посмотрела на клиентку, и та подумала, может ли кожа человека раскалиться еще сильнее? Раскалиться от унижения до такой степени, что просто расплавится. В панике Мара оглянулась на дверь и прикинула, как быстро сможет до нее добежать. А если она убежит, кассир будет преследовать? И махать при этом памперсами, чтобы вся аптека, парковка и даже Гарри увидели?

— Ой, вот он! Так тяжело иногда найти штрих-код! — Девушка протянула пачку Маре, чтобы показать символ. Мара подняла руку и опустила пачку, показывая кассиру, что не нужно поднимать ее так высоко. Девушка замерла, улыбаясь, довольная, что теперь может пробить товар. Углом глаза Мара заметила пожилого мужчину в проходе, приближающегося к кассе.

— Я очень тороплюсь, — прохрипела Мара не своим голосом.